Когда он возвращался назад. Двое из подвергшихся неправедному суду истории, уже не подавали признаков жизни. Даже кровь изо рта и ушей перестала течь. К удивлению «Олеся», рядом с ними не оказалось Солдафона. Это экстравагантное открытие несколько удивило его.

— Где Сема? — на ходу успел бросить он.

— Убег, падлюка, — услышал он. — Но наши за им погнались, зараз за ухи притягнут.

Они уже не торопясь курили, обсуждая произошедшее и свободно интерпретирую произошедшие события. Шальными глазами, с усмешкой поглядывали на суетящегося «Олеся».

Что-то ему не понравилось в их взглядах. Он еще не понял, что, но внутренние датчики начали тихонько подрагивать и лениво тренькать. Однако, для более детального анализа и разбора своих подозрений, времени не было.

Он опять спустился к лежащему в темноте Механику, укутал его одеялом и стал мокрым полотенцем вытирать кровь с лица и груди.

Под звуки приближающейся полицейской сирены скорой помощи в голову лезли разные грустные мысли и невеселые сюжеты.

«Наследил я здесь сверх меры… Отпечатки оставлены в больших количествах… Уничтожить, стереть хотя бы самые заметные, не успел… Судя по улыбкам, братья-славяне сдадут меня за милую душу, не вспомнят, кто им жизни спас… А может и нет? Хорошо, что хоть для полиции фотки на память нет. Для поощрения на «капиталистическую доску почета» не сфотографировали… Если Андреич не оклемается, не придет в себя, мне копец… Нападение на него, так же повесят на мою шею… Или здесь в тюрьме пожизненно за тех двоих бандитов, или экстрадиция на родину под предлогом воссоединения семей. А там, уж, как водиться, дальше границы не отвезут… Закопают прямо на контрольно-следовой полосе. Было бы не плохо, если то, о чем я думаю оставалось обычной паранойей, а если нет? Если это, та самая интуиция, которая взяв за руку, просто продолжает вести по жизни? Оберегая и предостерегая… Что тогда?»

Через пару минут после побега Солдафона от справедливого народного возмездия и его тревожных размышлений пришлось что-то предпринимать. Печальный сюжет, нарисованный в его воспаленном сознании, который можно назвать — страх перед будущими последствиями и допросами, заставил принять решение резко меняющее данное повествование. Дальнейшее развитие событий, подтвердили все его догадки и смутные подозрения.

* * *