Пирогов на это только тяжело вздохнул.

Помолчали… Посвистели… Покачались на каблуках. Расходиться не хотелось.

По всему было видно, что Пирогов соскучился по общению. Может у него возникла та самая необходимость обычного человеческого разговора. Когда хочется высказаться близкому человеку. Поделиться с ним своими тревогами и опасениями, услышать совет… Но слов, тех самых, необходимых, пока не находилось. Однако именно он, первым и сломал возникшее молчание.

— А правда, люди говорят, что завтра снова в бой и что покой нам только сниться?

— А как же. Само собой.

В подтверждение сказанному, Алексей задрал на себе форменную легионерскую рубашку: «Видишь, по известной русской традиции, я даже чистое белье одел.»

— И что, всех возьмут? — испугался санитар. — Неужели заметут?

— Всех…

Уверенно, без тени сомнения подтвердил Гусаров. После посмотрел на него как психотерапевт и выдал пригов… т. е. диагноз:

— Тебя терзает и мучает неудовлетворенная ненависть к врагу? Можешь не сомневаться. На фронтах справедливой, освободительной войны, ты свою скрытую фантазию, вбить по рукоятку нож в спину неприятеля, очень скоро удовлетворишь… Патроны можно не экономить…