— Если вы тотчас же…

Жюль не успел закончить фразу, как уже лежал на земле, оглушенный ударом в голову, который нанес ему сзади один из негров; револьвер отлетел в сторону и был подобран Робером. Питер оказался более предусмотрительным: опасаясь удара с тыла, он проворно отскочил в сторону и, недолго думая, выстрелил в Картье. Он был умелым стрелком и если бы имел время прицелиться, Картье, по всей вероятности, был бы убит или, в лучшем случае, ранен. Но Питеру даже не пришлось пожалеть о своем промахе: его пронзили одновременно несколько пуль, и он упал мертвый.

Однако сражение еще не было закончено. Едва опамятовавшись, Жюль, безоружный, вскочил с земли, кинулся на Картье и яростно вцепился в него руками, пытаясь вытолкнуть его из леса и при этом истошно вопя:

— Помогите! Помогите! Помогите!

Чтобы освободиться от этого обезумевшего шпика, Картье стукнул его рукояткой револьвера по голове, только тогда разжал он, наконец, судорожно сведенные руки и растянулся на земле.

— Ничтожный вы человек, Жюль, — с презрением сказал Картье, когда тот открыл глаза и принялся от злобного бессилия плакать громко, надрывно, утирая кулаками глаза. — Вы не только служите своим гнусным хозяевам за деньги, но и готовы умереть за их интересы… А ну, — крикнул он в гневе, — уползай отсюда к своему Стампу, живо!..

И Жюль пополз, трусливо озираясь, еще не веря, что его отпустят живым.

— Нет, Анри, я не могу согласиться с тобой, — улыбнувшись белозубой улыбкой, сказал высокий, плечистый негр с крупной, скульптурной головой, в лохмотьях, совсем не идущих к его сильному, властному лицу. — Мы не можем позволить себе такого красивого жеста. Стоит этому парню немного прийти в себя, и он стрелой помчится к своим, оглашая всю окрестность криками о помощи. Этак они окажутся здесь раньше, чем мы успеем углубиться в лес…

— Ты прав, конечно, Нгама, — улыбнулся в ответ ему Картье, — и мне остается только извиниться перед тобой за свое самовольство. Видимо, красота этих мест способствует искусству декламации.

— О, нас еще ждут в лесу такие красоты, что там легче утратить, чем обрести дар речи, — сказал Нгама. — А ну, ребята, — обратился он к неграм, указывая на Жюля, — свяжите покрепче этого храбреца, да так, чтобы ему понадобилось не менее часа, чтобы освободиться от пут! — Он подошел к трупу Питера, тот лежал лицом кверху, с раскинутыми руками. — А этого надо захоронить, все же был человек!..

И мертвое тело Питера Крахта, — ибо это был он, эсэсовец, убийца, мучитель, палач, — честно предали африканской земле, вместо того чтобы бросить на съедение хищному зверью, раз уж при жизни не постигла его тысячекратно заслуженная позорная казнь. А для Картье навсегда осталось тайной, что этот грошовый шпик Питер, приставленный к нему Стампом, — одно из главных действующих лиц той лондонской трагедии, которая скрыта за величественным фасадом «Ураниум-Буала».