— Ты забыл дервиша, — подсказал я.

— Да, еще дервиш.

— Он не попадался тебе на глаза?

— Нет, но он уже в кишлаке. Видели, как он молится на коврике.

— А что говорят о нас?

Абдунасим поднял на меня серьезные глаза:

— Напрямую никто ничего не скажет. Надо догадываться — по глазам, по голосу, по намекам.

— Ну и что тебе подсказывает интуиция?

— Если по-честному, Дмитрий-ака, никто не верит в малую ГЭС. Люди уже забыли, когда государство строило здесь что-нибудь. Они считают, что мы приехали с другой целью. Может, с какой-то проверкой. Или узнать, кто не платит налоги. Но… — Он осекся.

— Говори, Абдунасим.

— Через день-другой они начнут связывать наш приезд с именем Гафура Мирзоева. И тогда мы уже ничего не сможем. Думаю также, что Джамал постарается узнать, кто нас послал. Времени очень мало, Дмитрий-ака. Действовать нужно быстро. Если завтра не взять то, за чем приехали, не возьмем уже никогда.

Он был прав на все сто, славный Абдунасим. Но ускорить события было не в моей власти. Оставалось ждать.

XVII Свадебный той

XVII

Свадебный той

На площади перед домом Джамала пылали два огромных костра, выхватывая из темени оранжевую полусферу.

Между ними, в плотном кольце зрителей, кружились две танцовщицы, которым аккомпанировал на бубне парень в халате и тюбетейке. Ритм бубна то почти затихал, то гремел неистовой дробью, и, подчиняясь ему, девушки переходили от плавных па к стремительным пируэтам, напоминавшим вращение юлы. Тонкие, гибкие, они демонстрировали отточенную пластику, где каждое движение кисти, всякое покачивание головы имело глубокий смысл, понятный лишь тем, кто впитал эту культуру с молоком матери. Вот чередование ударов достигло некой запредельной частоты, и публика разразилась восторженными криками и шквалом аплодисментов.

Нежданно рядом появился Павел:

— Добрый вечер, друзья! Мне поручили сегодня опекать вас. Пойдемте со мной.

Мы прошли через распахнутые ворота под балаханой, где на лавочках сидели все те же седобородые аксакалы (а может, и другие). В обширном дворе (по меньшей мере втрое превышающем владения Дадо) среди цветников стояли накрытые столы, выстроенные буквой «П». За ними на специальных рамах — впритык друг к дружке — висели большие ковры, как бы образуя стены зала под открытым небом. Среди ветвей деревьев неназойливо горело несколько лампочек: их свет позволял видеть закуски и в то же время не слепил глаза.