— Черт возьми! — с досадой воскликнул Пилчэк. — Ветер снова меняется. Если он окрепнет, то нам не видать этих бизонов!

Когда они проехали еще милю, ветер усилился, и осторожные бизоны, почуяв запах охотников, пустились вскачь по прерии. Пилчэк пренебрежительно посмотрел им вслед:

— Скачите, дурачье, скачите!.. Том, я думаю, что все мы испорчены былой легкой охотой. Такой она уже никогда больше не будет. И я отчасти даже рад этому. Повернем обратно!

Они повернули и поехали против ветра, уже сильно окрепшего и прохладного, приносившего тяжелый запах разлагающихся бизоньих туш.

— Тьфу! — воскликнул разведчик. — Я предпочел бы вдыхать дым от костра, пусть бы лучше он разъедал мне глаза.

Том своим чутким слухом уловил глухой громовой раскат. Он повернул голову, но звук исчез. Доносился он только при сильном порыве ветра.

— Что вы услышали? — осведомился разведчик, всегда все замечавший.

— Гром.

— Да, как будто приближается гроза. Но я никогда не доверяю грому в этих краях, — многозначительно ответил он.

Они остановили лошадей и посмотрели на север. Темные свинцовые облака надвигались не быстро, но неуклонно, и очертания их постепенно изменялись. Они превращались в темно-багровую груду, края которой прорезали тонкие зигзаги молний.

— Действительно, гроза, — заметил Пилчэк и слез с лошади.

— Слезайте, Том! И отойдите от лошадей. А теперь слушайте.

Том услышал глухой отдаленный гул.

— Слышу.

— Это настоящий гром. И он предвещает дождь на этой вонючей, пыльной, раскаленной равнине… Прислушайтесь еще, Том.

Они стояли далеко друг от друга. Пилчэк прислушивался правым ухом, а Том — левым. Несколько раз раскат грома, который теперь Том слышал ясно, заставлял разведчика кивать головой.

— Ну, это не то, что я думал, — мрачно сказал он. — И у нас нет времени целый день оставаться здесь… Прислушайтесь получше, Том. Вы моложе меня.

Том, обычно спокойный, немного заволновался. Два года провел он вместе с этим человеком, и у него была масса возможностей убедиться в его здравом уме, проницательности и замечательной житейской опытности. Пилчэк был озабочен судьбой стада бизонов. Том наклонился пониже и затаил дыхание, изо всех сил напряг слух. Снова услышал он долгий, раскатистый гул. Опять гром. Он выпрямился:

— Ничего не слышу, кроме грозы!

— Я знаю, слух у меня не такой, как в молодости. Но мне все кажется, что я слышу что-то особенное, — ответил разведчик. — Но минуту тому назад… Попробуйте послушать опять. Я хочу знать наверняка.