— Они пичкают ее какой-то дрянью, — глухо проговорил Франческо, не отводя ладони от щеки. — Какими-то наркотиками.

Кристиан распрямился и глянул на него в упор так, что у бедняги ёкнуло в груди.

— Это единственное объяснение ее молчанию, — сбивчиво добавил Росси, с трудом подавляя в себе желание забиться в угол и прикрыться чем-нибудь от немигающего взгляда человека-в-черном.

Глава 32. Принудительная коронация

Глава 32. Принудительная коронация

Ничто не удержало бы Лизу от похода в Зачарованный неф. И ни единой живой душе не удалось бы утаить от нее оставшиеся бутылки с чудесным кагором. Несмотря на то, что енот стоял за них горой, — гора, впрочем, получилась из него неважная — запасы спиртного в баре поредели, и он вынужден был признать, что четыре лапы, полосатый хвост да усы — оружие никудышное. Зубы в ход он пускать не стал — укусить каждый дурак может. А енот не таков, он интеллигент. Из принципа не кусает.

Он надеялся, что за него заступятся, что правосудие не замедлит. Но барную стойку взяли приступом, а Донеро, этот ферт в пиджаке от Кутюр, модных брюках и клетчатом шарфе, даже пальцем не шевельнул. Сидит, небось, в какой-нибудь каморке на уровне люстры, покуривает да посмеивается.

«Всё, — оскорбившись, решил енот, — умываю лапы!» — и, раздобыв огрызок карандаша, принялся строчить увольнительную.

А Лиза, которую судьба енота на данный момент занимала менее всего, просочилась сквозь толпу гомонящих и, по-видимому, воинственно настроенных студентов, уловив ненароком слова «Пощады заключенным!».

«У нас самодержавие, какая тут пощада! — подумала она, плотнее прижимая к телу сумку с бутылкой кагора. — Так что вмешательство извне просто необходимо».

Демонстрация бурлила под окнами директорского кабинета всю ночь напролет, и когда Елизавета вынырнула на поверхность, преодолев «пороги» и «водовороты» этой бушующей массы, в небесах над Академией проклюнулась заря. Миновав небольшую группу из сторонников решительных мер, не без жара обсуждавших предстоящую отступникам казнь, россиянка с прытью ягуара ринулась к дверям общежития, за которыми народу толклось не меньше, чем на улице. И вот, наконец, долгожданная встреча: лишь она да стакан проточной воды. Пришлось, однако, повозиться с пробкой, которая ни в какую не желала выниматься и упиралась всей своей пробочной округлостью, пока за дело не взялся штопор.

Две капли рубиновой жидкости… Сработает ли на сей раз? Лиза затаила дыханье.

Тем временем перед пленниками забрезжил свет. Не спасительный свет, отнюдь. Тщедушный лучик фонарика на батарейках. Казнь должна была состояться на главной площадке в центре парка, куда уже стали стекаться любопытствующие. Палач важно точил турецкую саблю, надев на голову, как в старые времена, мешок с прорезями для глаз. Деви со своими изощренными вкусами подумал-подумал, да смекнул, что негоже разводить костер для сжигания прямо посреди парка, а то, глядишь, перекинется пламя на кроны, а там и до стен Академии недалеко. Пускай уж лучше головы с плеч. И не столь затратно, и кровожадному палачу, которого Деви выудил неведомо откуда, увеселенье. А потенциальным изменникам — наука.