Старшина все маячил неподалеку от канцелярии с распахнутой дверью, где Невьянов пил чай, держался начеку, потому что по опыту знал: если начальство отказывается от еды, хорошего не жди, голодные — они непокладистые.

Апраксин метнул на старшину осуждающий взгляд: вместо того чтобы дефилировать перед дверью и угадывать настроение начальства, лучше бы ступеньку на крыльце заменил! И пулеулавливатель на месте заряжания оружия тоже давно следовало бы покрасить, а то вмятина от случайного выстрела уже поползла ржавчиной, портит безобразным пятном весь вид. И дизелист этот, как на грех, некстати припустил обороты на всю катушку, что только на него нашло…

— Лейтенант, можете пока идти, — вдруг разрешил Невьянов. — Меня пасти да опекать не надо. Я займусь документами. Позже поговорим. Ну и на границу выедем — само собой…

Ненадолго, но с явным облегчением оставив Невьянова одного, Апраксин поставил задачу и отдал приказ на охрану границы очередному наряду, идущему дозором на левый фланг. На обратном пути, перебирая в памяти подробности встречи и первых разговоров с Невьяновым, лейтенант резко выговорил дежурному, не обеспечившему должного порядка в комнате постовой одежды, дал необходимые указания старшине, явно истомившемуся в неведении, а потом, вернувшись к Невьянову, сам молча выслушал незначительные замечания подполковника по ведению документов, ознакомился с короткой записью проверяющего, не столько вникая в суть написанного, сколько удивляясь почерку немолодого уже офицера. Каллиграфия у Невьянова оказалась отменной.

— Ну, пошли знакомиться с заставой, — сказал Невьянов, отодвигая от себя стопку толстых служебных журналов в потрескавшемся коленкоре. — Посмотрим, где размещаются твои орлы.

Апраксин, томясь, сопровождал дотошного гостя по обоим этажам недавно выстроенной казармы, еще густо струившей непобедимый запах свежей краски. Но мало-помалу «экскурсия» завершилась, и Невьянов заметно подобрел…

Зашли в ленинскую комнату. По телевизору как раз передавали дневной выпуск новостей, и Невьянов сначала задержался на пороге, равнодушно косясь на изображение, а затем бочком-бочком протиснулся в просторное помещение, прочно устроился в кресле, буквально впился глазами в цветной экран. Показывали какой-то подмосковный тепличный комплекс, начиненный последними чудесами агротехники, где среди серебристых алюминиевых конструкций ловко, будто по воздуху, сновали юные феи в крахмальных высоких тюрбанах и белоснежных халатах. Появившиеся на экране зеленые огурцы вперемежку с крутобокими помидорами отбрасывали блики, словно игрушки на новогодней елке.