— Вчера, говоришь? — Офицер многозначительно посмотрел на обоих кавалеристов. — Это, наверное, те, которых мы ищем.

— Да, вчера.

— Понятно! А орудия есть?

— Орудий нет. А пулеметы есть. И «максимы», и кольты, и ручные — «люисы».

— А ты, видать, грамотный. Твой отец, часом, не офицер?

— Нет. Он агроном и учитель, преподает географию у нас в гимназии.

— Понятно! — Цепкий взгляд офицера остановился на Сером. — А хозяин у коня, сразу видать, не казак. Конь у тебя добрый. Только улегает твой конь на правую заднюю, а ты гонишь, не поглядишь.

Отвечая «Я не боюсь», Юра сказал правду. Когда он сердился, то никого и ничего не боялся. Но за Серого он сейчас испугался — вдруг возьмут? Но офицер кивнул своим, и вся тройка направилась по дороге на Ферейновскую горку.

Юра слез, поднял правую заднюю ногу Серого и увидел, что небольшой плоский камень заклинился в подкове, он-то, видимо, и давил. Выдернуть крепко засевший камешек удалось не сразу. «Ну и глазенапы у этого казачьего офицера! А я и не заметил», — подумал с горечью Юра, садясь в повозку, и поехал в город. Офицер ему понравился, добрый. Надо было патронов у него попросить. Юра с огорчением вспомнил о своем долге Жене Холодовскому за купленных кроликов: надо было попросить денег у отца… Раньше Юра оправдывался тем, что «хитрый грек» не дает задаток за вино, а теперь? Конечно, Женя опять будет насмехаться и, чего доброго, потребует вернуть кроликов.

Эти беспокойные мысли помешали Юре обратить внимание на толпу, собравшуюся перед магазином Триандофило. К нему выводило шоссе, по которому ехал Юра.

Подъехав ближе, он удивился. Солдаты сидели в плетеных креслах, стоявших перед магазином. Только вместо чашек с кофе на столиках лежали винтовки. А два заседланных коня стояли на тротуаре у магазинной витрины.

Серый нетерпеливо дергал головой. Юра отпустил вожжи, и Серый понесся. Юра верил, что у коня тоже есть самолюбие и что ему тоже приятно с шиком промчаться по главной улице, чтобы все восхищенно охали и ахали.

С берега по-прежнему доносился дробный стук выстрелов. Вокруг военных толпились судачане. Толпа выплеснулась даже на шоссе — проехать с шиком нельзя. Подумаешь, невидаль какая, не видали солдат, что ли!

Юра умерил бег коня. До перекрестка оставалось шагов сто, когда свист в четыре пальца заставил его оглянуться.

В открытых воротах дворика Раи стояли семиклассник Леня Межиров и Франц Гут. Они призывно махали ему руками, да как! Будто взлететь хотели. Перекресток можно было объехать переулком за двором Раи. Юра круто повернул коня налево и вскоре остановился перед товарищами. Но Леня, не говоря ни слова, взял Серого за уздечку и ввел во двор, а Франц Гут сейчас же закрыл ворота.