Возле магазина Триандофило сидели солдаты без погон, с красными бантами. Их лошади, привязанные к забору, были все одинаково заседланы строевыми седлами.

— Не знаете, где Мокроусов? — спросил Юра.

— Это кто ж такой? — хмурясь, осведомился один в офицерском кителе, окинув подбежавших ребят подозрительным взглядом.

— Не знаете? — удивился Юра.

И вдруг понял. Он отвел друзей в сторону:

— Ей-богу, это переодетые беляки. Чтобы мне не сойти с этого места!

— Сбегаем к отцу, — сказал Сережа.

И все побежали к Трофиму Денисовичу.

— Не рыпайтесь! — твердо сказал он. — Сейчас нарваться на пулю очень даже легко. А это ни к чему. Не сегодня, так завтра сюда придут наши. А флаги мы прибьем!

И части Красной Армии прибыли. Население слободки с радостью встречало их. Красноармейцев расквартировали по дачам. У Сагайдаков остановилось одиннадцать человек во главе с командиром взвода. С восхищением Юра разглядывал новую, невиданную им форму красноармейцев, примерял суконные остроконечные шлемы- буденовки.

На площади возле ревкома состоялся митинг. Там же был оглашен приказ М. В. Фрунзе войскам Южного фронта:

«…Боевые товарищи — красноармейцы, командиры и комиссары! Ценою ваших героических усилий, ценою дорогой крови рабочего и крестьянина взят Крым. Уничтожен последний оплот и надежда русских буржуа и их пособников — заграничных капиталистов. Отныне красное знамя — знамя борьбы и победы — реет в долинах и на высотах Крыма и грозным призраком преследует остатки врагов, ищущих спасения на кораблях…»

После речей над Судаком долго гремело «ура». Коля кричал так, что сорвал голос и три дня говорил шепотом.

На следующий день за Юрой приехал верховой и сказал, что Юрию Сагайдаку приказано явиться в ревком.

— Зачем, по какому случаю?

Верховой отвечал:

— Не знаю, приказано.

Над ревкомом развевался красный флаг. Второй висел над входом в гостиницу.

Художник Макс в своей неизменной длинной рубахе из черного бархата с помощью Сандетова, у которого за спиной висела винтовка, а на левой руке красовалась красная повязка, прибивал доску с нарисованными на ней красной пятиугольной звездой, серпом и молотом и словами «Судакский ревком».

— Ты не знаешь, зачем меня зовут? — спросил Юра у Сандетова.