— Как мы могли ничего не услышать? — Ростовский старший отвернулся, не желая больше смотреть на жуткое зрелище. Разумеется, за свою долгую жизнь он видел, а, главное, делал много ужасных вещей. Но было странно и мерзко со стороны смотреть на замученного человека, в убийстве которого он не принимал участия сам. Значит, совсем рядом бродит кто-то гораздо сильнее и коварнее тебя, не гнушавшийся смертоубийством. Он сразу же отмел тех двух молокососов. Точнее, одного оставшегося в живых. Во-первых, без Искателя Марк никогда бы их не нашел, а он, Ростовский, позаботился о том, чтобы Искатель никогда больше не становился у них на пути, во-вторых, это не его стиль.

— Тебе придется залезть в воду еще раз, — он сделал нетерпеливый жест, словно отметая все возражения сына, — нужно убедиться, что где-то там не плавают Елена и мальчишка.

— А если не плавают, — Дмитрий с опаской посмотрел на белую, словно растворившую мел, воду. Просто чудо, что до Родригу успели добраться только рыбы, и они выловили тело до того, как его успели почуять пираньи. К тому же, каждую минуту он ждал нападения аллигаторов, привлеченных запахом крови.

— Значит, наша экспедиция продолжается. Тот, кто убил Родригу, скорее всего, забрал девку с собой. Про мальца не уверен, но нужно проверить.

— Может быть, мы допустим, что оба они живы и продолжим путь? — Дмитрий почувствовал, как по его спине прошелся холодок ужаса. Он всю ночь отбивался от надоедливых москитов, но то, что таили в себе воды Амазонки было намного хуже самых кровожадных кровопийц.

— Лезь в воду, — резко, теряя терпение, приказал Ростовский старший.

— Да пошел ты! — сплюнув ставшую соленой и вязкой от страха слюну, выдавил Дмитрий, — тебе надо — лезь в воду сам.

— Как ты смеешь? — возмутился его отец, но встретив бешеный и злобный взгляд сына неловко отступил. Он испугался. Впервые в жизни испугался того, кого сам и породил на свет. Он понимал, что в жажде обрести сокровища зашел слишком далеко, и все же не мог предполагать, что контролировать Дмитрия с каждым днем становится все труднее. Его бесшабашность исчезли, осталась лишь злость и желание причинять кому-то вред. Пока что это не касалось семьи, в частности, отца. Но что-то подсказывало Ростовскому, что рано или поздно его сын преодолеет грань и сможет поднять на него руку.

— Прости, Дима, — Ростовский не хотел, чтобы его голос дрожал, и все же, слова были сказаны со страхом и неуверенностью, — я погорячился. Это все жара, ты понимаешь.

— Понимаю, — Дмитрий отошел от мертвого тела и взобрался на борт судна, озираясь по сторонам, обыскивая каждый закуток. Он спустился в трюм и пробыл там какое-то время. Спустя несколько минут он снова появился на палубе. — Здесь нет крови, пропало кое-что из вещей. Думаю, девка и пацан собирались в спешке. Раз мы их не увидели, значит, они добрались до противоположного берега. Нужно идти по следам. Далеко они уйти не могли.