— И все же, рано расслабляться. Мы сейчас очень уязвимы, и если нас не найдут в ближайшее время хорошие парни, у нас могут начаться большие проблемы.

Нужно было уходить, двигаться дальше. Туда, куда меня влекла интуиция. Мне не хотелось думать, что я ошиблась и подвергаю брата и себя опасности. Но голос Странника вел меня все дальше, не позволяя расслабляться.

Перед нами стояла плотная стена растительности, которую Тимур принялся прорубать своим длинным ножом. Она была настолько густа, что стоило отойти чуть в сторону, как он сразу же терялся из виду.

После того, как мы покинули оазис, стало совсем трудно. Усталость вернулась, словно до того просто притаилась, поджидая лучшего момента.

— Можно мне попробовать? — я потянулась к мачете, и Тимур, после секундного раздумья протянул мне рукоять. Он тяжело дышал, вся рубашка на спине была пропитана потом. Взяв нож, я попыталась неловко срезать колючую ветку, преградившую нам путь. После пары бесполезных взмахов, мне удалось ее срубить, подняв в воздух пыль и труху.

— Отлично. Далеко пойдешь, — похвалил меня Тимур, прихлопывая особо навязчивого москита.

Мы продолжали наш путь, пользуясь мачете по очереди, давая друг другу время передохнуть и отдышаться. Больше всего меня страшила приближавшаяся ночь. Прошлую мы провели на ногах, убегая подальше от судна, загадочно исчезнувшего Родригу и Ростовских. Сейчас же нужно было думать о том, где и как заночевать. Украденные на «Ла Гальера» гамаки и москитная сеть могли спасти нас от комаров и прочей живности, чего нельзя было сказать о муравьях, от укусов которых Тимур страдал до сих пор. Он успел расчесать кожу на ноге, и мне приходилось криком его останавливать, когда я замечала, как его руки невольно тянутся к больному месту.

Через пару часов мы оба были готовы свалиться от усталости. Отчаяние захлестнуло меня с головой. Казалось, что тоска и уныние, до сих пор таившиеся где-то глубоко в душе вмиг выплеснулись наружу. Хотелось просто упасть на землю, обхватить голову руками и завыть во весь голос. Я смахнула с ресниц набежавшие слезы, пытаясь взять себя в руки. Только не сейчас. Сдаться, когда у меня есть цель, когда за нами гонятся бандиты, когда… Черт, но почему же мне сейчас так паскудно на душе?

Я повернулась к Тимуру, надеясь отвлечь себя разговором, но тут же обмерла, увидев его пустой, равнодушный взгляд и дрожащие губы. Его плечи были напряжены, сам он выглядел слегка потрясенным и потерянным.

— Что с тобой, — с опаской почему-то тихо спросила я.

— Не знаю. Так страшно и больно, — его движения казались слегка заторможенными.