Да мало ли таких примеров!

Вот знаменитая атака кавалергардов при Аустерлице, вошедшая в историю нашей воинской славы. У меня в коридоре висит картина Самокиша «Аппель» — это призыв вернуться из атаки. Но возвращаются единицы. А шли они в атаку, зная, что идут на верную смерть, что враг их не пощадит. Но они пошли. Ибо надо было спасти честь русской гвардии. Спасти ценой собственных жизней. Только и всего.

Я часто думаю над этим фактом нашей истории. Что это были за люди? Откуда такой огненный порыв самопожертвования? Вышли все из дворянских усадеб, болтали по-французски, пили шампанское, ухаживали за дамами. Специально же военно-патриотическим воспитанием никто не занимался.

Но дело в том, что вся атмосфера жизни была пронизана духом патриотизма. С детских лет эти юноши слушали разговоры взрослых о Родине, о подвигах, о славе. Смотрели на портреты своих предков, увешанных орденами, погибших в битвах за Отечество. Заходили в лакейскую, а там пели русские народные песни, рассказывали подлинные истории тех или иных походов. Так складывались характеры патриотов.

И вот я думаю, всегда ли мы сегодня используем тот огромный духовный опыт, те героические традиции, что вынесли из огня Великой Отечественной войны? Всегда ли мы внимательны к людям, к ветеранам, несущим с собой и в себе весь накал патриотизма военных лет?

Иногда видишь, идет ветеран, надел свои медали, ордена — что кто заслужил, — он и гордится своими наградами, и чего-то стесняется, чем-то смущен. И никто на него не смотрит, толкают его, пихают. Плевать, что ветеран. Жалко мне их иногда бывает. И горько за наше равнодушие.

Я сам ветеран, и как же больно иногда делается, когда где-нибудь в компании услышишь, как кто-то из ветеранов начнет рассказывать о том, как штурмовал он Прагу или Берлин, а его не слушают, перебивают. А то и дети еще скажут: ладно, папа, хватит, мы это уже слышали, подумаешь, война, есть сегодня заботы в поважнее. И замолчит этот человек, наткнувшись на равнодушие. А сколько мог бы он еще рассказать! И рассказы эти — бесценны. Ибо правдивы. Иному писателю, пишущему о войне, такая правда и не снилась.

Записывать надо эти рассказы, издавать. А то у нас все больше печатают мемуары военачальников. Хорошие мемуары, но ведь солдат тоже воевал. И видел войну, кровь, смерть, как говорится, в глаза.

Вообще, минувшая война — это наша недавняя история — кладезь для серьезного писателя. Сколько там таится тем! Причем не обязательно связанных с баталиями.

Больше и лучше надо говорить и писать о том времени. Но одно условие, замечу попутно, должно быть непременным для пишущего вообще, а о войне тем более — правда. Многие писатели так называемого фронтового поколения не раз говорили о том, что именно желание сказать правду о пережитом заставило их взяться за перо. Да и сам я начал писать потому, что порой не находил в литературе тех лет этой самой правды. А ведь как бывает: признанный писатель, мастер слова, красиво и завораживающе рассказывает читателю о том, например, как полковник после ранения плыл по Оке. В старой усадьбе встретил он учительницу, которая вышла, согревая руки в муфте. Полковник оставил свой чемодан и провел волшебный вечер в вишневом саду…