— И ещё нам нужно организовать оборону, на случай, если Глузд со своими людьми не выдержит натиска, и Сигурд прорвётся, — напомнил Ядрею Семён, — я бы сам взял на себя это дело, но меня ни кто кроме тебя и Синги не видит.

— Нет, ты нужен там, в кузне, — остановила порыв друга Алиса, — обороной займёмся мы с Сингой, а вы берите ещё подмастерья и идите в кузню, пора разжигать горн.

— Что я там сделать могу? Я не ты, я не умею мечами кидаться.

— Зато ты знаешь латынь, а если ты не забыл, девиз написан имен на этом языке.

— Ну, да. Ну, да. Ладно, соглашусь. Воюйте. По крайней мере, я не буду волноваться, что тебя убьют. Убить привидение, наверное, невозможно.

— Вот в этом ты ошибаешься, но спорить будем потом, когда живыми останемся, и дело сделаем.

— Ладно, — неохотно согласился Трошин, — пошли брат Ядрей, девицы и без нас здесь справятся.

Ядрей позвал с собой братьев, что были с Глуздом, остальным приказал слушать Сингу, и направился к неизвестно как уцелевшей кузне. Здесь было всё как в те далёкие времена, когда единственным и полноправным хозяином кузни был Горазд. Так же аккуратно на своих местах стояли инструменты, так же у горна лежала кучка древесного угля и щепа для розжига. В другом месте, за горном сложены заготовки. Всё было как прежде, только вот старого Горазда здесь не было. Ядрей ожидал увидеть у горна останки старого кузнеца, там, где его убил Родгар. Но их там не оказалось. Парень прошёл вглубь кузни и тут же выскочил назад. На его лице читалось удивление, перемешанное со страхом.

— Этого просто не может быть.

— Что ты там увидел такого страшного?

— Он там, лежит на своей кровати, он живой.

— Кто?

— Дед Горазд.

— Дай-ка я посмотрю, — Семён обошёл, стоявшего на его пути Ядрея.

Старый кузнец действительно лежал на кровати, но поза его была не совсем естественной для спящего человека. Он лежал на спине, вытянув руки вдоль тела. Нет, в его виде не было ничего живого. Тело не шевелилось, даже малейшее ровное во сне дыхание не поднимало и не опускало грудь, как это бывает у живого человека, да и цвет лица, в неярком свете, проникавшем через небольшое окошечко, затянутое слюдой, никак не напоминал живого человека. Но и сказать, что мёртвое тело вот так пролежало много лет, на одном месте, и ни сколько не изменилось было невозможно. Семён, прислушался, пытаясь, уловит хоть какие-то мысли. Нет, тело явно было мёртвым.

— Ядрей, — позвал Трошин своего товарища по несчастью.

— Что?

— Он мёртв.

— Но этого просто не может быть, его убили в тот день, когда напали на деревню, с тех пор прошёл уже ни один год. Ты сам видел от всех моих односельчан, что были убиты той ночью, остались одни кости. А он. Да и убит он был возле наковальни, а сейчас лежит здесь. И вот, что ещё в кузне после нападения был разгром. Сейчас же здесь полный порядок.