В спальне было темно, но света фонарей, проникавшего снаружи сквозь занавески, хватало, чтобы различить силуэт Бонни под простыней на ее половине кровати. Дэниэл знал, что она не спит — притворяется. Он разделся в темноте, голый скользнул под простыню и застыл.

Целых пять минут они молчали и не шевелились, потом Бонни прошептала:

— Дэнни сердится на девулю? — Она говорила капризным детским голоском. — Его девуля была очень гадкой. — Она притронулась к нему. Теплые, шелковистые пальцы погладили ему бок. — Девуля хочет извиниться.

Он перехватил ее запястье, но было уже поздно. Бонни была быстра и умела, и вскоре ему уже не хотелось ее останавливать.

— Черт побери, Бонни, — сказал он. — Ты испортила возможность… ух!

— Помолчи, — прошептала Бонни. — Девуля папочку приласкает, приголубит…

— Бонни…Он замолчал и выпустил ее запястье.

Утром, проверяя счет за номер, прежде чем расплатиться, Дэниэл заметил строчку: 120 кенийских шиллингов, международный телефонный звонок. Он спросил Бонни:

— Ты вчера звонила за границу?

— Позвонила мамульке сказать, что у меня все в порядке. Я знаю, какой ты скупой, но не ругайся.

Что-то в ее ответе его встревожило. Когда она пошла проверять, как уложили в такси ее видеооборудование, Дэниэл задержался в номере. Едва Бонни вышла, он позвонил на коммутатор и спросил у оператора, что за номер проставлен у него в счете.

— Лондон 727 6464, сэр.

— Пожалуйста, наберите его снова.

— Набираю, сэр.

Ответили после третьего гудка.

— Доброе утро, чем могу быть полезен?

— Чей это номер? — спросил Дэниэл, но говорящий был осторожен.

— А кто вам нужен?

Дэниэлу показалось, что он узнал голос с сильным африканским акцентом. И он решил рискнуть.

— Это ты, Селиби? — спросил он на суахили.