Охранники вытянулись, узнав сидящих на заднем сиденье.

Одна из дверей склада была открыта, и, когда машина въехала в нее, со стальным грохотом закрылась за ними.

«Роллс» остановился у одной из аппарелей; Чэнгун помог отцу выйти и, поддерживая под локоть, провел к похожему на трон резному креслу из тика, покрытому вышитыми шелковыми подушками. С кресла открывался вид на погрузочную аппарель.

Как только отец удобно устроился, Чэнгун приказал одному из слуг принести свежезаваренный чай. Он сел на подушку ниже отца, и они начали негромкий разговор о всяких незначительных делах.

Чэнгун оттягивал момент, пытаясь обострить ожидание отца. Если ему это и удавалось, то старик ничем этого не выдавал. Даже не смотрел на пол перед собой.

Десять крепких рабочих выстроились перед троном и поклонились.

Чэнгун одел их в черные рубашки, в красные головные повязки, а на спинах у них, тоже красным, была вышита эмблема «Удачливого дракона». Он старательно все отрепетировал с ними, и теперь они стояли неподвижно, почтительно склонив головы.

Наконец после десяти минут разговора и чая Чэнгун сказал отцу:

— Вот подарок, который я привез тебе из Африки. — Он показал на груду ящиков за рабочими. — Подарок столь маленький и бедный, что я стыжусь поднести его тебе.

— Чай? — Хэнсу улыбнулся. — Ящики с чаем? Чая тут мне хватит до конца жизни. Отличный подарок, сын мой.

— Подарок скромный, однако позволь открыть ящики? — спросил Чэнгун, и старик кивнул.

Чэнгун хлопнул в ладоши. Десять рабочих вскочили, схватили один ящик и вынесли вперед. Работали они быстро и слаженно. Десять ударов молотом, поворот фомки — и они сняли крышку с первого ящика.

Хэнсу проявил первые признаки оживления и подался вперед в своем кресле. Двое рабочих достали из листьев чая первый бивень.

Чэнгун нарочно обставил все так, что первым вынули один из самых крупных и красиво изогнутых бивней во всей партии. Он специально просил Четти Синга пометить этот ящик, прежде чем отправлять груз в порт Малави в Индийском океане.

Бивень был длинный, свыше семи футов, хоть и не такой толстый и тупой, как обычные массивные, тяжелые бивни с севера Зимбабве. Но с чисто эстетической точки зрения великолепнейший — длина пропорциональна толщине, изгиб изящен, сам бивень красиво заострен. Не потрескался, никак не поврежден и покрыт кремово-желтой патиной.

Хэнсу невольно захлопал в ладоши от удовольствия и громко приказал:

— Принесите его мне!

Двое рабочих, сгибаясь от тяжести, подняли бивень по бетонным ступеням и поднесли старику.

Хэнсу погладил бивень, глаза в паутине морщинок заблестели.