– Я гонец Цезаря; я пришел.

Капитан посадил его в свою лодку, где ожидали еще семь или восемь пассажиров.

Цезарь поторопил отплытие, как только мог: необходимо было воспользоваться ночной темнотой, чтобы миновать незамеченными помпеевский флот.

Пока они спускались по реке, благодаря течению и веслам все шло прекрасно; но по мере того, как они приближались к устью, волны поднимались все выше и выше; меж берегов реки врывался морской прилив, из-за которого лодка могла продвигаться вперед только с огромным трудом, или же вовсе стояла на месте.

Наконец все усилия стали бесполезны. Ударом морской волны разбило руль, и перепуганный капитан приказал гребцам подниматься по реке обратно. И тогда Цезарь, поднявшись и распахнув свой плащ, произнес свои знаменитые слова:

– Ничего не бойся, ты везешь Цезаря и его удачу!

Подобное разоблачение вернуло отвагу лодочнику и гребцам, они объединили все усилия и преодолели заслон, преграждавший им выход из реки. Но когда они вышли в бушующее море, лодка потеряла управление, и волны выбросили ее на песчаный берег.

А между тем наступал день, и им угрожала опасность быть схваченными врагом.

– О Фортуна! Фортуна! – пробормотал Цезарь, – неужели ты покинешь меня?

Затем он приказал вернуть лодку в реку, и с помощью попутного ветра и весел, которые преодолевали течение, они менее чем за полчаса одолели те несколько миль, которые отделяли его от лагеря. Его возвращение было встречено ликованием. Все уже знали, что он ушел, и его уже считали погибшим! Одни восхищались его отвагой, другие корили его за безрассудство.

Солдаты прибежали и толпой окружили его. Один из них выступил вперед, чтобы говорить с ним от имени своих товарищей.

– Цезарь, – сказал он, – что тебе сделали те, кого ты называл своими друзьями, что ты потерял надежду победить с ними, и что ты в обидной для них тревоге отправляешься на поиски тех, кого нет с тобой? Нас меньше, чем неприятеля, это правда; но разве ты пересчитывал нас, когда шел биться с галлами? Цезарь, твоя армия просит вернуть ей доверие, которое она незаслуженно потеряла.

Что мешало Антонию выйти из Брундизия, так это бдительность Бибула. Бибул умер, и командование флотом было передано Либону.

Узнав об этой смерти, Антоний решил воспользоваться сумятицей, которую она должна была вызвать в морском войске; и пока Габиний совершал обход по земле, он впрямую столкнулся с кораблями, запиравшими гавань Брундизия. Его собственные корабли несли на себе двадцать тысяч пеших воинов и восемьсот лошадей.

Линия, которая удерживала в своих руках море и блокировала гавань, разбилась с одного удара. Антоний и его корабли прошли; но весь флот Либона объединился и ринулся в погоню за ними. К счастью, южный ветер теснил врага вглубь залива; тот же самый ветер нес корабли Антония на скалы, где он неминуемо разбился бы; грозные скалы были уже так близко, что Антоний и его люди считали себя погибшими, как вдруг ветер резко переменился и стал из южного северо-восточным. Антоний быстро развернул паруса и, проходя вдоль берега, увидел, что он весь покрыт обломками флота Помпея.