— Ну, Вован, ты меня обижаешь. Да я их всех уделаю, конкретно. Да я за Фиксу и других братанов…

— Добро. Значит, так и порешим: ты сидишь здесь, а я по их хазам прогоню, вдруг где засветятся. Тогда я самолично их кончу. — Вова предвкушающе ощерился и, проверив обойму «Стечкина», выскочил за дверь.

Скрипнули в темноте петли ворот, взревел мотор джипа и снова стало тихо.

Леший вышел в освещенный льющимся из окон дома светом двор, запер тяжелые створки, вернулся в дом и изнутри запер входную дверь. Потом он прошел в гостиную, выпил прямо из горлышка остатки водки, достал из-за брючного ремня «ТТ» и положил его на стол, рядом с непочатой бутылкой.

От универсама до дома Лелека было метров двести. Миша расплатился с водителем, «Скорая» обдала нас сизым выхлопным дымом и укатила, дребезжа всеми своими сочленениями, в центр, а мы, прижимаясь к кустам, молча пошли вдоль длинного панельного здания.

Двор был пуст — ни машин, из которых можно было бы вести наблюдение, ни праздношатающихся быковатых молодых людей, делающих вид, что вышли, дескать, подышать туманом на сон грядущий. Если кто и наблюдал за нами, мы его не обнаружили.

Пошли, — шепнул Михаил, и мы быстро, но не бегом обогнули за кустами освещенную площадку перед подъездами.

Кодовый замок не работал. Мы тихо вошли в подъезд и прислушались. Тишина. Как справедливо было замечено в одной из моих любимых книг — бесшумных засад не бывает. Если бы на лестничных пролетах сидели «синие», они бы наверняка бубнили, курили или иным способом выдали бы свое присутствие. Меж тем было пустынно-тихо и табаком не несло. Подъезд спал. Мучаясь острым приступом дежа-вю, я вместе с остальными поднялся на пятый этаж. Лелек открыл дверь квартиры — замок щелкнул еле слышно, а мне показалось, что лавина прогрохотала — толкнул дверь и отпрыгнул к лифту. Ничего не произошло и мы одновременно ввалились в темную прихожую, включили свет и быстро осмотрели кухню, санузел и единственную, зато очень большую комнату на предмет наличия посторонних предметов — например, тех самых, быковатых. Быковатых не было. Все помещения были стерильно пусты, на вещах и мебели лежал толстый нетронутый слой серой пыли.

Лелек, не теряя времени, бросился к шкафу и принялся яростно копаться в нем, швыряя с полок вещи и тихо чертыхаясь — видно, искал что-то важное, да все никак не мог найти.

Я несколько минут безуспешно разыскивал телефонный аппарат и когда совсем уже отчаялся, совершенно случайно обнаружил его на кухне. Изящный приплюснутый черного пластика агрегат пребывал почему-то за мусорным ведром. Присев рядом, я сорвал трубку и, порывшись в памяти, набрал Верочкин номер.