Девушка, по прежнему пристегнутая двумя парами наручников к трубе, лежала в забытьи, лишь вздрагивала изредка всем телом. Туго соображавший «браток» минут пять простоял рядом с диваном, тупо ее созерцая и словно вспоминая, зачем же он сюда, собственно, пожаловал, потом хихикнул и пробормотал заученно:

— Чего добру пропадать, а?…

Почесал стволом пистолета между лопаток и принялся стаскивать штаны.

Однако напряжение последних дней, бессонная ночь и переизбыток алкалоидов в крови сыграли с ним скверную шутку. Леший, не ожидавший подобной подлости от собственного организма, поначалу страшно огорчился, потом разгневался и попытался помочь себе свободной от пистолета рукой. Попытка успехом не увенчалась и он снова огорченно уставился на заложницу. Постепенно взгляд его пополз выше, выше, остановился на подплывшем от синяков лице и «синий» довольно ухмыльнулся, ибо нашел, как ему показалось, оптимальное решение щекотливой проблемы.

Он подбрел к изголовью и ударил девушку по лицу. Та открыла глаза, увидела прямо перед собой оголенного снизу давно не мытого субъекта и заметалась, что-то жалобно мыча через изгрызенный бюстгальтер и звеня по трубе наручниками. Леший зажал ее скривившееся лицо огромной пятерней и, склонившись, выдохнул перегарно:

— Слышь, ты… как тебя… помочь надо…

Пленница забилась, удерживаемая тяжелой рукой. Из глаз ее потекли слезы.

— О, блин… дура… радоваться… должна…

Девушка из последних сил замотала головой. Тогда разозленный бестолковым сопротивлением Леший переложил мешавший пистолет в правую руку и упер ствол ей в лоб. Она перестала метаться и зажмурилась. Возжаждавший секса «бык» одобрительно заурчал и выдернул изо рта пленницы скомканный кляп…

…Водитель побитой жизнью дряхлой «пятерки» позволил себя уговорить только после прямого вмешательства Президента Североамериканских Штатов Франклина, но даже и за эту сумму непосредственно до дачи он нас так и не довез, последний километр пришлось преодолевать бегом. Спортивная сумка с маленьким телевизором каверзно била по спине и несколько раз я чуть не упал.

Перед высоким глухим забором мы остановились, тяжело дыша и осматриваясь. Миша толкнул калитку, она была, как и следовало ожидать, заперта. Лелек, подпрыгнув, попытался ухватиться за верхний край забора, пальцы соскользнули и он упал в росшую вдоль дощатых щитов крапиву. Поднялся и хотел было подпрыгнуть снова, но Михаил его остановил свистящим злым шепотом:

— Ну что ты как кенгуру на стену эту сигаешь? Лучше подсади меня.

Лелек оперся о забор спиной и сложил руки лодочкой. Миша встал на эту ступеньку, оттолкнулся от земли, уцепился локтями за верх досок и некоторое время повисел так, а потом спрыгнул и, ухватившись рукой за левое предплечье, простонал: