Оставалось рассчитывать только на себя.

— Верни мне оружие! — не дожидаясь, пока замешкавшийся Фельдшер придумает, что ответить, я протянул руки и быстро вытащил из-за пояса толстяка свой револьвер.

— Ты куда? — охнул он. — Нужно сдержать их!

— Шутишь? — я выразительно постучал рукояткой пистолета себе по виску. — Мы тут ляжем все до одного, за просто так! Нужно отступать!

Но спорить и препираться было уже некогда: справа и слева от нас показались вооруженные люди. Я не сразу сообразил, что это затаившиеся дружинники оставили занятые позиции и отходят назад. Паники не было, командир отдавал команды. Народ всё прибывал. Правильно. Раз они поперли толпой, нужно разомкнуть кольцо и собрать все силы в один кулак. Кстати, а в какую именно сторону они поперли?

— На пришлых! — завопил все тот же голос, который до того предупреждал о выступлении громобоев. — Они пришлых жмут! Живее, ребятки, живее!

Ах вот оно в чем дело! Громобои пошли не на нас — они выдвинулись практически в противоположном направлении. Ну да, к монастырю. Все логично. Но между ними и их собратьями нерушимой стеной вырос заслон из трех десятков пришлых — потомков тех, кому посчастливилось родиться далеко отсюда и кому, по мнению громобоев, не было место в будущем Младова. Сейчас мы готовимся идти на помощь попавшим в беду союзникам. Кстати, почему это «мы»? У меня несколько иная задача. Которую надо выполнять.

— Вперед! — завопил командир, когда на небольшом свободном пятачке забитого истерзанными машинами двора собралось примерно с полсотни дружинников. — За Родину! За Младов!

— За Младов!!! — заревела толпа.

— За Младов! — в тон ей проорал я.

И побежал в другую сторону.

Ровно пять шагов.

Потом остановился.

Секунду подумал.

И развернулся обратно.

— Молодца! — поприветствовал меня Фельдшер, когда я поравнялся с задними рядами, в числе представителей которых находился и мой новый знакомый. — Я уж думал, ты нас кинуть решил. Ну сейчас мы им вдарим!

«Еще как!», — подумал я, охваченный всеобщим азартом.

Пришло и моё время доказать, что этот город что-то для меня да значит.

Стрельба все нарастала. Мы всей толпой ворвались в соседний двор и практически нос к носу столкнулись с громобоями. Их было примерно столько же, сколько и нас, но они были рассредоточены и слишком заняты перестрелкой с пришлыми, что засели на детской площадке. Людской поток подхватывал их одного за другим, словно беспомощные щепки в весеннюю распутицу. Спрятанные под масками лица, раззявленные кричащие рты, черные куртки с белыми крестами на груди — все это перемешалось, перемололось. Стрельба тут же практически смолкла, началась рукопашная. Состав оружия примерно одинаковый с обоих сторон: биты, дубинки, железные прутья, ножи… Я не лез в эту жуткую кашу, благоразумно держась в стороне, а когда полезли на меня, начал стрелять. Патроны быстро закончились, тогда пришлось подбирать с земли оброненную кем-то палку и отбиваться ей. Сердце стучало, как колеса идущего полным ходом «Сапсана», во рту пересохло, ноги скользили по утрамбованному до плотности льда снегу. Меня достали один раз, больно попав по колену, но ответить я не успел: всё уже закончилось. На детской площадке остались лежать неподвижные тела примерно пятидесяти громобоев и полутора десятков дружинников. Некоторые, впрочем, слабо трепыхались. Я шумно выдохнул, не веря, что это победа.