Нас отвезли в отделение (ехали долго, минут сорок), оформили, обыскали, разумеется, изъяв все найденное кроме одежды, и посадили в «обезьянник». Малоприятное местечко, и пахнет там гадко, а уж соседи… Благо, мы были втроем, а потому сразу же заняли свободную скамейку, посадив Всеволода посередине. Он понемногу приходил в себя, но на все происходящее реагировал вяло, словно это его и не касалось. Когда заполняли документы, данные за него продиктовал Ден.

Впереди ждала полнейшая неизвестность. Что с нами будут делать? Заберут Севу? Предъявят какие-нибудь обвинения? Просто отпустят, подержав для острастки несколько дней? Или ночью тихонько вывезут в безлюдное место и… Нет, такой вариант маловероятен. Сейчас не беспредельные девяностые, должно же быть хоть какое-то подобие порядка в этом государстве! Хотя, кого я обманываю. Насколько можно судить, мы перешли дорогу крупному криминальному авторитету: в нашей стране такого не прощали никогда…

— Где Маша?

Это оживился доселе молчавший Сева. Он попытался встать, но не смог: дружными усилиями мы удержали его на скамейке.

— Маша в безопасности, — ответил Денис. — Она с Верой.

— Ей нельзя верить! Это она навела их… Она все подстроила! Где мои очки?

— Мы знаем, — как можно спокойнее произнес я. — Это с ее помощью мы нашли тебя. А очки…

— Они у меня были, — отозвался Ден. — Но полиция их забрала. Как и все остальные вещи.

— Понятно… Придется без них, но так я плохо вижу. С кем вы разговаривали, по громкой связи?

— Ты все слышал? Это мой коллега Игорь Зарипов. Точнее, уже бывший коллега. Он любезно согласился нам помочь с твоим освобождением. Надеюсь, хоть ему удалось уйти.

Словно в насмешку над моими словами, решетчатая дверь «обезьянника» открылась, и стражи порядка ввели изрядно потрепанного Игоря.

— О, и вы здесь, — улыбнулся он, завидев нашу троицу. — А я надеялся, что только мне не повезло…

— Тебя били?

— Немного, — он, как мог, оправил разорванный рукав и постарался дойти до лавки, не морщась от боли. — Но в их оправдание могу сказать, что я оказывал сопротивление. Ибо задержание производилось с нарушением норм уголовно-процессуального законодательства!

— С каких это пор ты заделался знатоком российского права? — удивился я.

— Ну, дык, в каком окружении я работаю? Одни юристы! Только и разговоров, что про принципалов, преюдицию и прочие франшизы! Да и дома по телику одни лишь сериалы про ментов да бандитов… волей-неволей запомнишь пару нюансов.

Воцарилась тишина, изредка прерываемая кашлем одного из заключенных. Кроме нас четверых в тесном помещении находилось еще три человека: двое бездомных и один, вроде бы, «домашний», но не совсем трезвый. Они втроем расположились на соседней лавочке, так что получилось, что все мы сидели в один ряд вдоль стены. Кашлял бездомный, самый дальний от нас. Все равно, воздух душный, спертый. Как бы не подцепить от него какой-нибудь бяки. Я, конечно, не ипохондрик (наверное, Вера со мной не согласится), но здесь и сейчас мои опасения более, чем оправданны. Долго нас тут еще будут держать?