Стоя на якоре, «Морнинг роуз» смогла бы с успехом переждать шторм, но беда в том, что судно не стояло на якоре, а было пришвартовано к полуразрушенному пирсу, сложенному из известняка: ни металлические, ни деревянные конструкции не выдержали бы ударов волн. Пирс был построен еще в начале века. Когда–то он имел форму Т, но левая часть горизонтали почти исчезла, а южная сторона вертикали была значительно повреждена. Именно об эту полуразрушенную часть пирса и начало бить наш траулер. Не помогали ни кранцы из кусков мягкой древесины, ни автомобильные покрышки. Особого вреда судну это не причиняло (траулеры славятся своей прочностью), зато разрушало причал. Через определенные промежутки времени от пирса отваливались каменные глыбы и падали в воду, и, поскольку на причале находилось почти все наше горючее, продовольствие и оснащение, подобное зрелище не очень–то нас радовало.

Вначале, когда судно ошвартовалось, незадолго до полудня, разгрузка шла весьма быстро. Только с шавками мисс Хейнс пришлось повозиться: огрызались, того и гляди укусят. Не успел тральщик подойти к причалу, как на воду была спущена пятиметровая рабочая шлюпка, а следом за ней — четырехметровый катерок с подвесным мотором. Они предназначались для нас. За какие–то десять минут с помощью специально усиленной носовой стрелы с палубы подняли модель центральной секции субмарины и опустили в воду, где это сооружение, очевидно благодаря наличию четырех тонн балласта, держалось весьма устойчиво. Но когда на верхнюю часть секции опустили рубку и стали ее привинчивать болтами, возникли затруднения.

Оказалось, что болты не попадают в гнезда. Гуэн, Хейсман и Страйкер, которые наблюдали за заводскими испытаниями, заявили, что тогда все шло как по маслу. Сейчас же этого не происходило: овального сечения рубка не ложилась на четырехдюймовой ширины фланец. Очевидно, во время шторма рубку деформировало.

Дело можно было бы поправить в считанные минуты, если бы мы располагали квалифицированными рабочими и необходимым оборудованием. Но минуты растягивались в часы. Раз десять с помощью передней стрелы рубку опускали, столько же раз пришлось ее поднимать и выправлять ударами кувалды. Едва деформация исправлялась в одном месте, как возникала в другом. Хотя модель секции подлодки была в достаточной мере защищена пирсом и корпусом судна, дело осложнилось появлением волн.

Капитана Имри все это не тревожило, что вполне соответствовало его натуре. Но, странное дело, с момента прибытия судна в Сор–Хамна ничего крепче кофе он не пил. Помимо порядка на судне — до пассажиров ему не было никакого дела, — главная его забота заключалась в том, чтобы как можно скорее освободить ордек от палубного груза, хотя, по словам Джеррана, согласно договору о фрахте, прежде чем взять курс на Гаммерфест, капитан обязан был доставить на берег и груз, и пассажиров. И еще одно тревожило старого моряка: надвигалась темнота, погода ухудшалась, а передняя стрела была все еще поднята, так как боевая рубка не встала на место.