— Зачем же так далеко ходить? — Палехов прищурил глаза. — Пойди на Сердце-камень, там Суслов жилу потерял. Ты, говорят, счастливый, может, найдешь.

— К товарищу Суслову? — вдруг загорелся Лукомцев. — К нему пойду. Даша, собирай вещи!

— И я не пойду, и ты не пойдешь! — отрезала Даша. — Пока вся экспедиция не уедет, мы Сергея Николаевича не оставим! А потом в Москву поедем, тебя, дурака, учить надо!

— В Москве и без меня умников много, — упрямо сказал Лукомцев, — а на безделье сидеть я не могу. Пойми, не могу.

Этот разговор начал раздражать Палехова, и он прошел в палатку. Если послушать Дашу, так у Нестерова еще много последователей. Но он хорошо подбросил приманку Лукомцеву. Если начнется спор, этот приискатель потянет за собой не одну умную голову…

К тому времени, когда Саламатов и Нестеров вернулись с шурфов, у Вари было полное единодушие с Палеховым. И если Саламатов с самого начала относился с внутренним предубеждением к Палехову, то сейчас одного взгляда на его лицо было достаточно для того, чтобы понять: Нестерову предстоит еще много неприятностей. И самая крупная вырастет из сегодняшнего столкновения.

А что столкновение неизбежно, это было видно каждому из участников совещания. Головлев и Евлахов, приглашенные в обширную Варину палатку, взглянув на ее упрямое, строгое лицо, помрачнели и отошли к Нестерову, и Саламатов, увидев это, скрыл мудрую усмешку, возникшую в глазах. Он в эти минуты тоже подсчитывал резервы, как перед боем.

Палехов с высокомерным удовольствием сказал:

— По-моему, предложение одно: прекратить разведку. Я думаю, особого обсуждения оно не потребует. Есть только одно обстоятельство, я говорил о нем с Варварой Михайловной: нам надо найти благовидный предлог для списания тех сумм, которые так неразумно были растрачены в последние месяцы.

— Но Нестеров считает, что алмазы здесь имеются в промышленном понятии этого слова. А если это так, то не рано ли говорить о прекращении разведки? — осторожно спросил Саламатов.

— Игнатий Петрович, Нестеров любит повторять, что у каждого геолога своя идея. Но вредные идеи слишком дорого стоят, — сказала Варя, и Саламатов, как и Сергей, прежде всего подумал о том, что она первый раз назвала Сергея не по имени, а по фамилии.

Саламатов насмешливо спросил Сергея:

— Что ж, тебя бьют, а ты только с боку на бок поворачиваешься? Или уже привык?

Нестеров угрюмо ответил:

— У подсудимого слово одно, и то — последнее.

— Напрасно вы его защищаете, Игнатий Петрович, — гневно сказала Варя. — Мы проверили почти две сотни шурфов.

— Н-да, картина, я бы сказал, ясная, — стараясь быть холодным, так сказать, академичным, поддержал ее Палехов. — Вот образцы проб. — Он указал на деревянную полку, шедшую вокруг палатки до двери. — Ясно, что ожидать здесь алмазы трудно…