Нестеров взглянул на Дашу. Она, с красными, заплаканными глазами, набирала породу из основания выброшенной горки в кожаную кису, не вмешиваясь в разговор. Головлев сказал:

— Вот Даша предлагает выборочную промывку. Тот шурф, который покажет присутствие ультраосновных пород, можно будет затем проверить целиком, а пока брать по мешку, по два… Если бы они оленей хоть оставили, — с неприязнью, первый раз за весь разговор вспомнив об ушедших, вдруг сказал он.

— Иляшев может вернуться, — сказал Нестеров.

— Навряд ли, — неохотно ответил Головлев.

Поминать Иляшева не хотелось. Даша взвалила мешок на плечи и пошла вниз, к вашгердам. Нестеров пометил места будущих шурфов, взял лопату и сменил Евлахова. Черная земля, которую надо было ударить лопатой, поднять и выкинуть на поверхность, на время заслонила все. Он опять как будто рыл окоп, чтобы защитить себя от вражеской пули. Евлахов, посмотрев, как Нестеров управляется с лопатой, взялся за топор, чтобы расчистить место следующего шурфа.

Поразительно было это общее единодушие, стремление сделать как можно больше. С теми малыми силами, что оставались у них, так легко было впасть в уныние, и этого, признаться, побаивался Нестеров. «Допустим, — думал он, — сам-то я верю в алмазы и не страшусь препятствий. Но вселил ли я такую же страстную веру в других?» И вот теперь он видел, что его чувство передавалось товарищам, а если они и не верили с той же страстью, то хотели помочь ему, облегчить его труд, и уже за это самоотверженное желание он должен был благодарить их. А они не хотели никакой благодарности, они признали его дело своим, и надо было лишь самому держаться с таким же простым и бесхитростным спокойствием, с каким держались они, надо было по столько учить их, сколько учиться у них…

Сняв слой почвы, он сменил лопату на кайло и отправил своего помощника к следующему шурфу. Одному легче было работать и думать. Выпрямляясь, чтобы перевести дыхание и дать отдых сердцу, он взглядывал вдоль голубой линии гор, прикидывая размеры предпринятой ими работы. Если они будут каждый день трудиться с мужеством и умением первоклассных рабочих, они, несомненно, закончат разведки до наступления осенних дождей. И снова склонялся с кайлом к тяжелой породе, как будто эта мысль увеличивала его силы.

Из каждого отбитого кубического метра породы он набирал полную кису пробы. Эти мешки он отставлял в сторону, чтобы заняться более легким делом промывки вечером, когда устанет. Останавливался он не чаще, чем того требовала работа, и знал, что в такую же полную силу работают все его помощники.