Кто-то вывернул руку. Кто-то ударил сапогом в лицо. Том застонал и сделал последнюю попытку вырваться. Не получилось.
Тогда вся боль неудачно сложившейся жизни, неприспособленности, одиночества, смертельной тоски по хорошему, честному — вдруг прорвалась наружу, и Том зашептал слипшимися, окровавленными губами:
— Гады вы все... ползучие!.. Плюю я на вас... Поняли?!— и, с трудом приподняв отяжелевшую голову, плюнул на «Буйвола».
— Кончай!— услышал Том скрипучий голос капитаиа «Медузы». Кто-то сильней навалился на ноги. Том отчаянно забился.
— Души!— проскрипел Горский.
Том хотел закричать, но жесткая ладонь «Буйвола» сдавила ему рот, резко запрокинула подбородок, так, что затрещали позвонки и вцепилась в горло.
Том дернулся в агонии.
Разжимая руки, «Буйвол» заметил глухо:
— Готов!
— Подальше его, в хлопок!— распорядился Горский, подхватывая обмякшее тело.— Бежим!
ГРАНИЦА В НЕСКОЛЬКИХ ШАГАХ
ГРАНИЦА В НЕСКОЛЬКИХ ШАГАХ
В двадцать три часа десять минут застава поднялась в ружье.
Майор Ярцев с группой пограничников выехал по тревоге в Ватан, где Стебеньков оставил Горского и «геологов». Усиленный наряд, поджидавший нарушителей в Советском, остался на месте до особого распоряжения.
«Газ-69» торопливо отсчитывал километры, едва поспевая за ярким лучом света, рвавшимся из фар.
Песчаные барханы, сопровождавшие газик от самой заставы, вдруг расступились, и к машине потянулось хлопковое поле. Бесконечные рядки хлопчатника повторялись, как в зеркале. Но вот с одной стороны они отодвинулись уступили место длинному, невысокому дувалу. За дувалом угадывались сады. Потом снова вклинился хлопчатник. Он почти сразу обрывался и опять, подталкивая друг друга, у дороги встали дувалы.
Газик свернул на центральную улицу поселка, и здесь ему преградил дорогу грузовик.
Вслед за майором из газика выскочил невысокий крепыш, заменивший вожатого службы собак Ковалдина. Ожидая распоряжений, вытянулся перед Ярцевым. Крепыш волновался.
— Ничего, Солибаев,— подбодрил начальник заставы.— Всё будет в порядке.
Майора ожидал человек в косоворотке.