— Да, — ответила невозмутимо Нэнди, — я внушаю ему все это, и рада, что в этом Садуко слушается меня. Я уверена, что мне предстоит много неприятностей из-за тебя, дочь Умбези. Но непристойно пререкаться при белом предводителе, а потому я еще раз повторяю тебе: это моя хижина, и я хочу говорить наедине с моим гостем.

— Я ухожу, ухожу, — задыхаясь от злобы, проговорила Мамина. — Но я предупреждаю тебя, что Садуко узнает об этом.

— Конечно, он узнает, я сама расскажу ему, как только он придет.

Но Мамина уже выскочила из хижины, как кролик из норки.

— Прошу прощения, Макумазан, за то, что произошло здесь, — сказала Нэнди, — но необходимо проучить Мамину, чтобы она знала свое место. Я не доверяю ей, Макумазан. Думаю, она больше знает о смерти моего ребенка, чем говорит. Она хотела отделаться от Мазапо, ты, конечно, догадываешься, почему. Я думаю, она навлечет позор и беду на голову Садуко, которого она очаровала своей красотой, как она очаровывает всех мужчин, может быть, даже и тебя, Макумазан? Но поговорим о чем-нибудь другом.

Я охотно согласился с этим предложением. И мы принялись говорить о положении в стране и об опасностях, грозивших всем и в особенности королевскому дому. Положение дел очень тревожило Нэнди. Она имела светлую голову и с опаской взирала на будущее.

— Ах, Макумазан, — сказала она при прощанье, — как бы мне хотелось быть женой человека, не жаждущего стать великим, и как хорошо было бы, если бы в моих жилах текла не царская кровь.

На следующий день прибыл королевич Умбелази в сопровождении Садуко и нескольких видных зулусов. Прибыли без шума, без бросавшейся в глаза охраны, но Скауль рассказал мне, что ближний лес кишит солдатами, приверженцами партии изигкоза. Посещение Умбелази объяснено желанием приобрести у Умбези молодых бычков и телок какой-то редкой белой масти.

Но не в характере Умбелази притворяться. В краале, сердечно поздоровавшись со мной, он открыто заявил, что прибыл сюда, чтобы сговориться о сплочении его партии и о плане будущих действий.

В течение последующих двух недель то и дело приезжали и уезжали депутаты различных племен. Я охотно уехал бы тоже, так как чувствовал, что меня могут втянуть в очень опасный водоворот. Но меня вынуждали ждать скот — плату за привезенный мной товар.

Умбелази часто со мной беседовал, подчеркивая свое дружеское расположение к англичанам Наталя. Он обещал проявить его на деле, когда достигнет верховной власти в стране зулусов. Во время одной из наших бесед он впервые встретился с Маминой. Мы пили по небольшой просеке леса, окаймлявшего с одной стороны крааль. Вдруг в конце ее показалась Мамина. Заходящее солнце освещало повязку на бедрах, ожерелье из синих бус и несколько бронзовых браслетов. На голове она несла кувшин из тыквы.