Слова эти, произнесенные очень сдержанно, заставили молодого человека призадуматься, тем более что в этот же день его родственник уже говорил ему то же самое. Однако он был страшно уязвлен полученным им уроком; он чувствовал жестокое унижение и старался удовлетворить свою гордость.

— Милостивая государыня, — ответил он с необыкновенной вежливостью, однако с чуть приметным оттенком насмешки, — по милости вашего великодушного вмешательства этот человек не убил меня; следовательно, я обязан вам жизнью. Смиренно благодарю вас — не потому, что я дорожу жизнью, но потому, что задача, возложенная на меня, мной не выполнена: моя мать и мой отец еще не отомщены. Однако услуга, за которую я буду вам признателен вечно, не дает вам права, я полагаю, вмешиваться в дела, которые, позвольте вам заметить, касаются меня одного.

Холодная, презрительная улыбка сжала губы трактирщицы.

— Откуда вы знаете? — сказала она. — Взгляните на этого человека, как вы его называете, — он меня узнал, я в этом убеждена, и право, которое вы у меня оспариваете, он признает и считает вполне законным.

— Это правда, хотя прошло немало долгих и печальных лет после нашей последней встречи, — ответил Монбар. — Я узнал вас и убежден, что ваше вмешательство правильно и необходимо.

— Пусть так, я не стану оспаривать этого, — холодно ответил молодой человек, — да и что мне за дело, сохранится или нет эта тайна. Конечно, по долгу вежливости, остатки которой я еще сохранил по отношению к этому человеку, мне не хотелось бы разглашать его бесчестье, но вы требуете — и я буду говорить.

— Да, говорите, и, как сказала сейчас сеньора, мы, может быть, узнаем, на кого должно пасть бесчестье, о котором вы заявляете так уверенно.

— Когда ваш мнимый дядя кончил свой страшный рассказ, — продолжала трактирщица, — что приказал он вам сделать?

— Мнимый, сеньора?! — запальчиво вскричал молодой человек.

— Да-да, мнимый, по крайней мере до окончательного установления обратного.

— Но каким образом можете вы знать эту историю, когда я ни разу ни словом не обмолвился о ней?

— Только что я подслушивала вас за дверью.

— О! Но это шпионство…

— Оно спасло вам жизнь.

Он опустил голову; в очередной раз он был побежден и признавал бесполезность дальнейшей борьбы.

— Как я вам уже сказал, я был офицером испанского флота, — продолжал Франкер свой рассказ. — По приказанию дяди я подал в отставку и в качестве матроса нанялся на флибустьерский корабль.

Монбар вздрогнул.

— С какой целью? — тихо спросил он.

— С целью узнать все о ваших силах, ваших средствах, вашей организации, оценить силу вашего могущества, для того, чтобы вас победить и навсегда разорить ваши разбойничьи гнезда, служащие оскорблением человечеству.