Обед прошел весьма достойно, в дружеских разговорах д'Ожерона с гостями, однако против обыкновения губернатор не заставлял флибустьеров пить. Монбар был очень сдержан, на вопросы отвечал уклончиво, казался озабочен, ел мало и забывал каждую минуту, что перед ним стоит полный стакан.

Береговые братья заметили странности в поведении Монбара и угадали по этим верным признакам, что мысли их товарища занимает какое-то важное дело. Они были рады этому, хотя сгорали от нетерпения услышать его объяснения.

Когда на стол поставили десерт, д'Ожерон сделал знак и слуги тихо вышли, плотно затворив за собой дверь. Гости остались одни. Их было девять человек, считая губернатора: Монбар, племянник губернатора Филипп д'Ожерон, Пьер Легран, кавалер де Граммон, Олоне, бывший работник Монбара, который, как тот и предсказывал, сделался одним из самых страшных флибустьеров Тортуги, капитан Дрейк, Польтэ и англичанин Морган, недавно приехавший с Ямайки, где он находился продолжительное время.

— Господа, — сказал д'Ожерон, — вот ликер, трубки, табак и сигары; прошу вас.

Все протянули руки и взяли трубки и сигары, кто что хотел. Губернатор встал, сделал два-три шага по зале, потом отворил двери, и все увидели в коридоре Тихого Ветерка, Данника, Мигеля Баска и Питриана, которые сидели на стульях и курили.

— Вы видите, что нас хорошо караулят, — заметил губернатор, опять усаживаясь за стол, — и, по крайней мере, на этот раз мы можем говорить о делах, не боясь, что наши слова дойдут до чужих ушей.

Флибустьеры одобрили эту меру предосторожности, которая, очевидно, предваряла серьезный и, следовательно, важный для них разговор.

— Однако, — продолжал губернатор, — я советую вам не слишком повышать голос; стены здесь не очень толстые, а кто знает, сколько шпионов подслушивают нас.

Монбар схватил бутылку, стоявшую перед ним, наполнил стакан до краев, не обращая внимания на пролитую жидкость, которая оказалась ромом, и, поднеся его к губам, сказал:

— Братья, я пью за самую достославную экспедицию, какую когда-либо предпринимали флибустьеры, экспедицию, которую мы совершим вместе с вами, если вы сочтете меня достойным командовать вами, — словом, я пью за нашу; месть испанцам. Отвечайте же на мой тост!

Поднеся стакан к губам, он опорожнил его до последней капли.

— За нашу месть испанцам! — закричали флибустьеры, по примеру Монбара залпом опорожняя свои стаканы.

— Ага! — весело произнес Пьер Легран. — Похоже, он что-то задумал.

— Монбар всегда полон идей! — воскликнул Олоне, потирая руки.

— Кажется, я хорошо сделал, что вернулся, — заметил Морган.