— Бычье сердце! — вскричал Олоне; это было его любимое выражение. — Никто не будет против, я ручаюсь за это, ведь совершенно ясно, что всякий другой план невозможен.

— Члены совета принимают план, предложенный адмиралом, — провозгласил Морган, посовещавшись с капитанами, — и просят как можно скорее привести его в исполнение.

— Братья, — сказал Монбар, — флот снимется с якоря через два часа. Прошу вас быть готовыми к высадке. Возвращайтесь на свои корабли, чтобы сделать последние приготовления. Совет окончен. Любезный Морган, вас я попрошу еще на несколько минут задержаться; нам нужно как следует обо всем договориться.

— Я к вашим услугам, брат, — ответил Морган. Капитаны поклонились и вернулись на свои шлюпки — все, кроме Моргана, который остался в каюте вместе с Монбаром, и Франкера, который, как и обещал, ждал, прохаживаясь по палубе, донну Клару, чтобы отвезти ее обратно на свой корабль.

XVIII Агвир

XVIII

Агвир

В то время как флибустьеры приближались к острову Аруба и останавливались там, чтобы оттуда, по их выражению, налететь, как коршуны, на Маракайбо, этот несчастный город, не зная ужасной опасности, нависшей над его головой, смеялся, плясал — словом, пировал напропалую.

В сезон прибытия судов из Европы испанский флот вошел в бухту и бросил якорь перед городом.

Колонисты, остающиеся одни восемь месяцев в году, слишком удаленные от таких больших центров, как Веракрус, с трудом могли доставать вещи первой необходимости, которых у них совершенно не было, и потому с живейшим нетерпением ждали появления кораблей, чтобы обменять табак, какао, строевой лес, золото, серебро, жемчуг на различные европейские товары: инструменты, муку, материи и многое другое.

На этот раз корабли прибыли прямо из Кадиса, не останавливаясь ни в какой гавани, так что они доверху были наполнены грузом.

В город беспрестанно входили мулы, тяжело навьюченные тюками из асиенд; они проходили по улицам, весело бренча бубенчиками.

По приказанию губернатора на Пласа-Майор, Главной площади, были раскинуты шатры, выстроены навесы для временных магазинов. Одним словом, это была ярмарка, которая должна была продлиться месяц и во время которой, по милости прибытия чужестранцев, население города увеличилось почти вдвое.

По вечерам улицы освещались как бы по волшебству и на всех площадях танцевали с тем увлечением и с теми веселыми криками, которые составляют самую привлекательную сторону характера южных народов, столь веселых и беззаботных.

У дона Фернандо д'Авила было много дел. Он должен был поддерживать порядок в этой толпе и наблюдать, чтобы торги шли честно с обеих сторон, потому что европейские купцы, зная, как нужны их товары, и будучи очень жадны, без всякого зазрения совести запрашивали сто пиастров за вещь, стоившую десять. Из-за этого вспыхивали споры и ссоры, которые губернатор улаживал с большим трудом, так как и колонистов, и испанцев очень трудно было урезонить.