— Ей-богу, мы тут обойдемся вдвоем со Смитом, — отвечал моряк, и спорщики оскорбленно огрызаясь, удалились в глубь пещеры.
Вскоре шорох и выстукивание прекратились. Наступила плотная тишина, и эсэсовцы поняли, что дверь снова наглухо завесили.
Итак, при таинственных обстоятельствах пропала рукоятка генератора. К сожалению, весьма легко восполнимая потеря. Но весьма занятно: кто, когда и с какой целью ее похитил?..
В половине десятого скрипнул засов, распахнулась дверь, и пленных, как ни в чем не бывало, вывели на прогулку. Поскольку непосредственная угроза смерти миновала, они не рискнули пытаться бежать. Снова слишком людно было в пещере. Побег откладывался на завтра, на утро одиннадцатого июня, но зато уже должен был состояться во что бы то ни стало и при любых обстоятельствах. Это было решительно заявлено майором Фремденгутом, и фельдфебель с величайшей готовностью сказал: «Слушаюсь, господин майор!»
Утром Кумахер пополнил запасы перца и пепла.
Весь день они проторчали на страже у дверей. Они не услышали ни одного подозрительного звука. Они вообще ничего не услышали.
Очевидно, все куда-то уходили, но с минуты на минуту Фремденгут ожидал высадки подкрепления с подводной лодки, и поэтому обоим никак нельзя было ложиться спать. Отдыхать лег Фремденгут. На вахту у двери встал Кумахер. Он прильнул к ней ухом и так и застыл в этом неудобном положении, словно приклеенный за ухо к этому незатейливому сооружению, еще не переставшему пахнуть смолой.
Не успел Фремденгут заснуть, как его поднял на ноги встревоженный шепот фельдфебеля:
— Господин майор!.. Прошу вас, господин майор!..
— Опять вам что-то показалось?.. Идите к черту!..
— Извольте сами убедиться, господин майор…
Деланно позевывая, Фремденгут зажег огарок свечи, передал его Кумахеру, а сам недоверчиво приник ухом к доскам.
— Они снимают звукоизоляцию с нашей двери… Я имею в виду одеяла, господин май…
Фремденгут шлепнул его по губам, прервав это высказывание на полуслове.
Только что из-за двери доносился неразборчивый гул голосов. Сейчас уже явственно, хотя еще и негромко различались слова. Они услышали голос Фламмери:
— Значит, решительно и бесповоротно? Ему ответил голос Егорычева:
— Выходит, что так. Голос Фламмери:
— Ну, а вы, Смит?.. Подумайте хорошенько. Я доверяю вашему практическому и неозлобленному уму… Прежде, чем совершать такой решительный и бесповоротный шаг…
Кумахер взволнованно шмыгнул носом.
— Вы слышите, господин майор?