— Да молчите вы, старая болтушка!.. Голос Смита:

— Я вполне согласен с мистером Егорычевым. Раз дело уже дошло до этого… Пора кончать с этой волынкой, сэр.

Голос Егорычева (очевидно, сняли всю звукоизоляцию, потому что стало совсем хорошо слышно):

— Давайте-ка пока наши патроны и гранаты вот сюда. Послышалось шарканье ног людей, переносивших куда-то неизвестно зачем тяжелые ящики.

Голос Цератода:

— По-моему, Смит, вы взяли мой автомат. Голос Мообса:

— Если «бы они там, за стенкой, догадывались, какой сюрприз Здесь для них готовится!.. Они бы…

Раздраженный голос Егорычева:

— Да потише вы, Мообс!.. Потерпите до утра с вашими громогласными разговорами!.,

Стало тихо.

Фремденгут обернулся к Кумахеру:

— Понятно?

Он задул свечу в заметно дрожавшей руке фельдфебеля.

— Понятно, господин майор, — пролепетал Кумахер. — Сейчас… сейчас они нас будут расстреливать…

— Хватит золы? — спросил Фремденгут только для того, чтобы не молчать.

— Полные карманы, господин майор.

— Дайте-ка мне еще!.. Ну, вот… Вы становитесь справа, я — слева… Как только дверь раскроется, швыряем им в глаза золу, вырываем у них автоматы… — Фремденгут с шумом перевел дыхание и добавил, не очень убежденно, но достаточно спокойно: — С нами бог, Кумахер!..

— Так точно, господин майор!..

Они встали по обе стороны входа, сразу покрывшись потом, с горстями, полными золы, перемешанной с перцем, и простояли так, в напряженном ожидании, полминуты, минуту, пять минут, пятнадцать минут, а может быть, и все полчаса.