Выстрел прокатился по снежным просторам многократным, долго не замирающим эхом, переломился и угас.

Петренко не брал на этот раз Белолюбского на мушку, он дал как бы предупредительный выстрел. Но преступник, видимо, решил, что надо что-то предпринимать. Он внезапно остановился, схватился за ружье, воткнул в снег палки и залег лицом к лейтенанту.

"Ага, тут не до шуток, – подумал Петренко и тоже упал на грудь, что-то вроде поединка получается", – и тут он только почувствовал и увидел, как зло подшутил над ним безжалостный мороз. Он прихватил кончик его указательного пальца и оставил маленький лоскуток кожи на спусковом крючке.

В это время грохнул выстрел, и пуля с визгом прошла над головой.

"Впервые в жизни по мне стреляют. Наверное, жеканом бьет, на дробь не надеется", – смекнул Петренко и, обуреваемый задором, свойственным всем молодым людям, крикнул:

– Бросайте ружье, господин комендант… Стрелять не умеете. Учитесь, как надо стрелять…

Он подвел линзу оптического прицела под глаз и увидел, как лежит Белолюбский, погрузившись в снег, и как торчат по обе стороны его две лыжные палки.

Одна палка легла на мушку, и Петренко спустил курок. Палка переломилась, точно срезанная бритвой. Петренко взял на прицел вторую, и опять раздался выстрел. И вторая палка была перебита надвое.

– Отбросьте ружье в сторону! – скомандовал Петренко. – Иначе оно немедленно разлетится в ваших руках. – Слышите?

Белолюбский лежал неподвижно. Через оптический прицел Петренко увидел на его спине кусок перебитой им палки.

"Чует, мерзавец, наверное, что я в него не буду бить", – подумал Петренко и вдруг заметил, что Белолюбский шевельнулся, приподнял лицо, заметенное снегом, и быстро выстрелил второй раз.

"Дурак, – отметил про себя Петренко. – Что же ты дальше будешь делать? Перезаряжать двустволку?"

Так оно и получилось. Белолюбский изогнулся, и Петренко догадался, что он полез под кухлянку за патронами.

"Но надо раньше выбросить стреляные гильзы", – рассуждал Петренко, не отводя глаз от оптического прицела и наблюдая за каждым движением Белолюбского.

А тот, опасаясь, видно, чтобы в стволы ружья не попал снег, осторожно перевернулся на бок, приподнял двустволку и переломил ее надвое для перезарядки.

Этого только и ждал Петренко. Он приложился и дал четвертый выстрел. Что-то звякнуло, хрустнуло, и Белолюбский уткнулся головой в снег.

Без всяких опасений Петренко вскочил на ноги, встал на лыжи, достал новую обойму и перезарядил винтовку.

– Вставайте! – громко крикнул он. – Вставайте, а то я сделаю из вас решето!