— Поймал…

— Убивал?

— Нет… он сам сдох, — ответил Зубков и присев на порыжевшую траву, рассказал о смерти Житника.

— Ну и дурак! Она могла обоих укусить, — сказал Кивелиди, выслушав рассказ.

— С собаками надо по-собачьи. Убил бы сразу или, в крайнем случае, надавал бы по морде и отпустил. Но я бы не отпустил…

— Что теперь говорить? — пожал плечами Зубков. — Он теперь на небесных сурков охотится… Хорошо ему…

— А откуда в этих краях гюрзы? — нарушил Кивелиди установившееся молчание. — Они же в таких высоких местах не водятся.

— Э… В этот места многа мышь с чума пришла, — начал объяснять ему Бабек.

— И один большой умный дохтур из Душанбе савсем давно сюда многа гюрза привозил, чтобы они этот мышка кушал. Но у них апетит не был и они все уползал.

— Чудеса! — удивленно покачал головой Зубков и, широко и звучно зевнув, предложил:

— Давайте, что ли в лагерь двигаться. Выпить хочется, — сил нет…

— Ты давай с Бабеком вниз топай. Отведете этого ишака, а приведите другого. Надо Руслана транспортировать! — Кивелиди как никогда чётко отдавал распоряжения, не забывая прощупывать мой пульс.

11. Без комментариев.

11. Без комментариев.

… После того, как Житник всадил в меня две пули, в глазах у меня потемнело, я упал и, как ни странно, "попал в тоннель, в конце которого брезжил дневной свет".

Я пошёл на этот свет, и через некоторое время очутился в длинном коридоре.

"Почему — то никого нет." — отметил я про себя. И тут же, в конце коридора появился мужчина. Он прошел мимо меня, проглядывая на ходу, какие — то бумаги. Из соседней комнаты вышла бледная пожилая женщина. "Районная поликлиника" — решил я, и приоткрыл одну из многочисленных дверей.

Посередине небольшой, уютной комнаты стоял стол, за ним сидел благообразный мужчина средних лет и внимательно смотрел на меня.