Таким образом парашютист-десантник Игнатий Варухин, он же партизанский писарь, он же изменник Родины, перестал существовать для людей. Сведения о его гибели в бою поступят куда положено, и никто его разыскивать не станет.

Варухину объявили, что прежде, чем его отправят на задание к партизанам, он пройдет курс соответствующей подготовки. Но до этого его повезут в район, где базировался отряд «Три К» и где сейчас скрывается среди болот бандитская группа, о которой он писал в своих показаниях.

— Но я вам должен сказать, что на болоте никогда не был, — поежился Варухин.

Офицер засмеялся, похлопал его по плечу.

— Я тебя понимаю очень отлично. Малоприятно встретиться со старыми друзьями в новом звании… Но мы тебя под огонь подставлять не собираемся, не беспокойся.

Спустя двое суток Варухин привел карательную экспедицию на Маврино болото. В ликвидации группы Байды участвовали солдаты охранного подразделения и полицейские во главе с Тихоном Латкой. Вернувшись с островка, они заявили, что партизаны уничтожены полностью, а гнездо их разрушено. Троих тяжело раненных, в том числе Байду, притащили с собой в лес. Байда, не приходя в себя, скончался, еще двоих, чтоб не возиться с ними, пристрелили и всех бросили в яму, вырытую на полянке взрывом толовых шашек.

Ночью, лежа на сене под навесом во дворе Тихона Латки, Варухин мучительно раздумывал над тем, что произошло с ним за последние дни. Страшное будущее, огромная пустота разверзлась перед ним, как пропасть, на дне которой мрак и смерть. Он скрипел зубами, опаляемый внезапными вспышками гнева против всесветной несправедливости. Почему так немилостива к нему судьба? Почему именно на него, на его бедную голову свалились столь тяжкие напасти? Что это, рок? Злая воля провидения? Жил тихо, мирно, спокойно, никого не трогал, и вдруг ни за что ни про что — на тебе! Проклятая немчура взяла мертвой хваткой, теперь не выпустит. Что он для них? Нуль! Человек без имени, без прав, вне закона, тот, кем можно помыкать как угодно, кого под страхом смерти или разоблачения можно заставить и отца родного убить. Как сегодня там, на болоте…

Варухин вздохнул и, бросив думать о мертвых, опять и опять раскидывал напряженным умом в поисках выхода, ибо считал себя человеком, достойным участи более уважаемой и безопасной, чем служба в роли фашистского провокатора. Пока он предатель формальный, лишь подписавший обязательство. Конечно, под угрозой физической расправы он кое-что открыл немцам, но все это чепуха, не стоящая выеденного яйца, если рассуждать здраво. Ну какую пользу извлекут они из полученных сведений? Эти же сведения устарелые, давно прошедшие дела, былое и думы, так сказать. Разве он виноват, что так сложились обстоятельства? При чем здесь он, если у партизанских командиров не хватило ума вывести отряд из-под удара карателей?