– Отец мой очень любит эту рыбу. Такой лососины, по его словам, нет в море.

– Ваш отец, как видно, хорошо знаком с морем, – отвечал Бампо, бросая на Джудит вопросительный взгляд. – Гарри Непоседа говорил мне, что он был когда-то моряком.

– Мне Генри Марч ничего не рассказывал из биографии моего отца, и я решительно ничего не знаю. Иногда мне самой кажется, что отец был раньше моряком, а иногда я думаю, что это неправда. Если бы сундук был открыт или мог говорить, он, вероятно, поведал бы нам всю эту историю. Но запоры на нем слишком прочны, чтобы можно было разорвать их, как бечевку.

Зверобой повернулся к сундуку и впервые внимательно его рассмотрел. Краска на сундуке слиняла, и весь он был покрыт царапинами – следствие небрежного обращения, – тем не менее он был сделан из хорошего материала и умелым мастером. Зверобою никогда не доводилось видеть дорожные вещи такого высокого качества. Дорогое темное дерево было когда-то превосходно отполировано, но от небрежного обращения на нем уцелело немного лака, всевозможные царапины и выбоины свидетельствовали о том, что сундуку приходилось сталкиваться с предметами еще более твердыми, чем он сам. Углы были прочно окованы богато разукрашенной сталью, а три замка своим фасоном и отделкой могли бы привлечь внимание даже в лавке антиквара. Сундук был очень велик, и, когда Зверобой встал и попробовал приподнять его, взявшись за одну из массивных ручек, оказалось, что его вес в точности соответствует внешнему виду.

– Вы, Джудит, никогда не видели, что лежит в нем? – спросил Бампо.

– Никогда. Мой отец никогда не отпирал его в моем присутствии, и я не думаю, чтобы он вообще при ком-нибудь поднимал его крышку.

Зверобой прикусил язык, он мог, не колеблясь, допрашивать старшую сестру, однако ему казалось не совсем добропорядочным злоупотреблять слабоумием младшей. Но Джудит, не считавшаяся с подобными соображениями, быстро обернулась к Хетти и спросила:

– Когда и где ты видела этот сундук открытым, Хетти?

– Очень часто, и всякий раз, как тебя здесь не было. Батюшка не заботился о моем присутствии. Я видела, что он делал, и слышала все, что он говорил.

– Что же он делал? Что он говорил?

– Этого я не могу сказать, Джудит, – отвечала Хетти, понизив голос, но решительным тоном. – Тайны моего отца не принадлежат мне.

– Его тайны! Час от часу не легче. Что вы скажете на это, Зверобой? Мой отец доверяет свои секреты Хетти и скрывает их от меня!

– Вероятно, у него есть на это свои причины, Джудит, и тебе их не узнать, – сказала Хетти тем же решительным тоном. – Отца теперь здесь нет, и я больше ни слова не скажу об этом.