Джудит была слегка задета этим упреком, да еще исходившим от человека, которого так уважала. Но она почувствовала бы это гораздо острее, будь ее совесть несвободна от корыстных расчетов по отношению к слабоумной и доверчивой сестре. Однако теперь не время было сердиться или начинать спор, и Джудит сдержала мгновенный порыв гнева, желая скорее заняться тем делом, которое она задумала.

– Хетти нисколько не пострадает, – кротко ответила Джудит. – Она знает не только то, что я намерена сделать, но и то, зачем я это делаю. Итак, садитесь, поднимите крышку сундука, и на этот раз мы доберемся до самого дна. Если только не ошибаюсь, мы найдем там то, что сможет разъяснить нам историю Томаса Хаттера и моей матери.

– Почему же, Джудит, вы называете его Томасом Хаттером, а не отцом? Разве он, как мертвец, потерял право на ваше уважение?

– Давно я догадывалась, Зверобой, что Томас Хаттер мне не отец, хотя я думала, что Хетти – его родная дочь. Но оказалось, что мы обе родились не от него. Он сам объявил нам об этом перед смертью. Я помнила, что в детстве меня окружали совсем не те предметы, которые видим здесь, на озере. Но эти отдаленные воспоминания мелькают передо мной как сон, и я ничего не представляю ясно.

– Сны – плохие руководители, когда надо разбираться в действительности, – возразил охотник наставительно. – Не связывайте с ними никаких расчетов и никаких надежд. Хотя я знал индейских вождей, которые считали, что от снов бывает польза.

– Я не жду от них ничего для моего будущего, мой добрый друг, но не могу не вспоминать того, что было в прошлом. Впрочем, не стоит понапрасну тратить слов: через полчаса, быть может, мы узнаем все или даже больше того, что мне хотелось бы знать.

Зверобой, понимавший нетерпение девушки, уселся на стул и начал опять вынимать вещи из сундука. Само собой разумеется, все, что они рассматривали в прошлый раз, оказалось на месте, но вызывало уже гораздо меньше интереса и замечаний, чем тогда, когда впервые было извлечено на свет божий. Джудит даже равнодушно отложила в сторону пышное платье из парчи, ибо перед ней была теперь цель гораздо более высокая, чем удовлетворение пустого тщеславия, и ей не терпелось поскорее добраться до еще скрытых и неведомых сокровищ.

– Все это мы видели, – оказала она, – было бы бесполезно пересматривать еще раз. Но вот этот сверток, что в ваших руках, Зверобой, еще не был вскрыт, и его следует осмотреть внимательно, из него, может быть, мы узнаем что-нибудь о происхождении моем и бедной Хетти.

– Да, если бы некоторые свертки могли говорить, мы открыли бы удивительные тайны, – отвечал молодой охотник, развертывая толстый полотняный пакет. – Что это такое? Ведь это, если не ошибаюсь, знамя, хотя и не знаю, какому народу оно может принадлежать.