Я надеялся на гостеприимный прием — как-никак я пришел к своему соотечественнику, но не предполагал, что встречу такую теплоту и сердечность.

Ибришимов помог доктору накрыть на стол.

— Мы с ним бобыли, — сказал доктор, — и все привыкли делать сами. В этом есть даже некоторое преимущество, не так ли, Ибришимов? Отвечать только за себя всегда легче и надежнее…

Разумеется, доктор шутил. Эгоисты, которые хотели «отвечать только за себя», стояли в стороне от политики и еще дальше от революции. Он шутил и накрывал на стол с большим вкусом, которому могла бы позавидовать даже опытная хозяйка. Не была забыта и бутылка бургундского вина, которую доктор принес откуда-то из подвала.

— С благополучным прибытием, дорогой друг, — поднял рюмку доктор Томов, и мы втроем чокнулись за победу революции.

Ибришимов, поужинав, встал из-за стола. Извинился, что у него «срочное дело». Доктор не стал его удерживать — он понял, что так нужно. С Ибришимовым я должен был встретиться на следующий день.

Я засиделся у доктора Томова допоздна. Он выглядел обуржуазившимся интеллигентом со всеми внешними признаками, манерами и поведением образованного человека, привыкшего к своей мещанской среде, чуждого политической борьбе, заинтересованного единственно в своем скромном бизнесе и постоянном уровне еженедельных доходов. Так можно было думать, глядя на приличный дом, который он снимал, на его великолепную спокойную манеру держаться, на его внешность…

Это не совсем так, потому что доктор Томов являлся одним из многочисленных болгарских политэмигрантов, которые всегда были готовы взвалить на себя бремя революционной ответственности.

Васил Коларов мимоходом заметил мне, что доктор Томов отказался от врачебной практики. Я понял, почему он это сделал. Чтобы создать себе клиентуру и авторитет хорошего врача в своем квартале, районе или городе, нужно прожить в нем долго. Это относилось к любому французу, а тем более к иностранцам, которых во Франции встречают с известной настороженностью, и нужны годы, а порой и десятилетия, чтобы эмигранты срослись с местной средой. И потому доктор Томов нашел другое решение проблемы — он занялся торговлей.

Он продавал болгарское кислое молоко. Точнее, он его приготавливал, а продажей занимался молодой итальянец, покинувший свою родину в поисках заработка. Я был осведомлен обо всем перед тем как попасть в дом к доктору. Однако вынужденное положение мелкого бизнесмена заставляло его чувствовать себя несчастным — настоящее призвание доктора Томова было в другом.

— Правда, мой друг, с точки зрения интересов общества, производство нашего целебного кислого молока является благородным делом, как и лечение людей, — шутил доктор.