— Совершенно верно, — согласился я. — Можно только сожалеть, что оно попадает в слишком малое число парижских домов…

— Может быть, вы правы, мой друг. Но у меня нет никакого желания расширять оборот. И к тому же у меня просто нет условий для этого…

— Могли бы вы показать свою мастерскую?

Доктор охотно повел меня по лестнице на нижний этаж дома, где приготовлялось кислое молоко. В большой угловой комнате стоял десяток алюминиевых бидонов для свежего молока, а по стенам — от пола до потолка шли деревянные полки, на которых стояли сотни стеклянных банок с еще не свернувшимся кислым молоком. Одна стена комнаты была занята камином — глубоким и большим, но тщательно выметенным: очевидно, его уже не разжигали, в углу горела печка, топившаяся углем, она-то и поддерживала в помещении необходимую температуру. Комната была довольно высокая, и я в уме прикинул общую высоту дома. Результат меня удовлетворил — около десяти метров.

Меня интересовали еще некоторые вещи:

— Не вижу кровати итальянца, доктор. Или он спит в другой комнате?

Доктор отрицательно покачал головой.

— Он живет отдельно, в соседнем квартале. Так удобнее для нас обоих.

Мы осмотрели дом доктора — оказалось, что он мог отлично служить нашим целям.

Впрочем, читатель, наверное, уже догадался, почему я его знакомлю с болгарским эмигрантом доктором Томовым. Наша группа должна была поддерживать регулярную радиосвязь с центром и нужно было подыскать надежное место, где можно было бы установить радиостанцию. Дом доктора Томова вполне подходил для этого.

— Вы сказали, что одной из причин скромного уровня вашего производства являются условия, — обратился я к доктору, когда мы снова сели за стол в холле. — Может, вы примете меня в компаньоны в целях расширения предприятия?

Доктор Томов с улыбкой развел руками:

— С большим удовольствием! Я давно ожидал своего ангела-хранителя…

Нетрудно было оценить, в чем нуждалась скромная фирма по производству кислого молока, чтобы завоевать больший авторитет в глазах квартальной общественности: небольшое увеличение оборотного капитала, расширение закупки свежего молока, десяток новых алюминиевых бидонов, несколько тысяч новых фарфоровых банок — нужно было заменить стеклянные — и, разумеется, небольшой автомобиль-грузовичок. До этого момента готовую продукцию разносил молодой итальянец, неутомимо с утра до вечера ходивший по Парижу с двумя полными сумками в руках. Сейчас, когда производство продукции должно было возрасти во много раз, это было бы ему не под силу. Более того, это не могло утвердить престиж фирмы.