Совещание занялось каким-то сбоем, произошедшим ночью на СРЦ, а я сидел и пытался со всех сторон оценить ситуацию. Получалась, в общем-то, ерунда. Мостки, указатель дают нам, конечно, некоторую экономию времени. Но при работе расчета с боевой ракетой эти сэкономленные секунды пожирает осторожность, не имеющая никаких серьезных оснований в аспекте техники безопасности. (Вот сочинил фразочку — не прожуешь! Да ладно — пусть остается, поскольку мысль моя, по-моему, ясна.) Это… можно сравнить, например, с тем, как мы относимся к незаряженному ружью. К незаряженному! Недаром же говорят, что и незаряженное ружье раз в год стреляет. Так и тут: ребята в расчетах молодые, жизнелюбивые, хорошо знают, какая в боевой ракете начинка и что эта начинка способна сделать — вот и вспоминают на первых порах службы (да и не только на первых) о том незаряженном ружье: вдруг, черт его подери, ни с того ни с сего возьмет и бабахнет? Значит, главная задача: убедить их не только в том, что неукоснительное выполнение правил техники безопасности гарантирует расчет от всяких ЧП при подготовке боевой ракеты к пуску, но и доказать это на деле. А единственным способом доказать являются только систематические тренировки с боевой ракетой, хотя бы какое-то, но вполне достаточное время перед заступлением на боевое дежурство.

Все это, разумеется, требовало проверки и перепроверки, расчетов и подсчетов, и я решил: пока не буду держать в руках четкие и убедительные цифры — не высовываться! Буду только собирать материал.

Я никогда не считал себя идеалистом и прекрасно понимал, что жизненный путь любого человека усыпан, как говорится, не только розами, но и терниями. Однако я не предполагал, что службу в армии мне придется начинать, по существу, с конфликта — и с самим собой, и — как это ни горько — с капитаном Лялько, моим непосредственным начальником.

Как всегда бывает после сдачи боевого дежурства, у нас в дивизионе готовилось партийное собрание по его итогам, и я решил на нем выступить. Была не была! Скажу обо всем, что передумал за это время, может, и ошибусь в чем — не знаю, зато совесть моя будет чиста. А так… Я до сих пор не мог взять в толк — по глупости или по юношеской наивности, — почему мы тренируемся в основном с учебной ракетой, иногда даже при обработке тех тем, которые положено отрабатывать со штатной боевой. Солдату любого другого рода войск практически сразу дают в руки оружие, которым он будет действовать в настоящем бою: автоматчику — автомат, артиллеристу — орудие, танкисту — танк… Я понимаю, есть всякого рода тренажеры, учебные пособия, понимаю, что необходимо получить соответствующую начальную подготовку, но чтобы научиться стрелять из самого обыкновенного пистолета («Макарова», к примеру), надо иметь именно его, а не детский пугач. У нас же частенько и, по-моему, не очень-то педагогически обоснованно расчетам суют в руки вместо пистолета игрушечный пугач — макет ракеты.