Камера все же втягивается в отсек, дверь люка наконец плотно прилегает к обрезу. Только видно, каких усилий стоит командиру теперь каждое, самое простое движение. Но вместе с тяжким дыханием у него вырывается победное:

— Ура! Жить будем!

— Будете, — сверяется Земля с секундомером. — Теперь командир отдохнет, а бортинженер побурлачит. Меняйтесь ролями, занимайте исходную…

Да, тренировка. Спокойно, товарищи. Никто на орбите не падал в обморок, не нуждался в срочной эвакуации, не заставлял Землю впадать то в жар, то в холод. Но риск многочасового единоборства со стихией открытого космоса остается риском. Он требует и профессионального умения, и непоказного мужества. Возникает резонный вопрос: во имя чего?

* * *

…Просторный круглый бассейн гидролаборатории Центра подготовки космонавтов. Утопленный на дно макет орбитальной станции в полную ее величину. Монументально-замедленные движения космических скафандров в фантастических лучах подводных прожекторов. Тренировка в гидроневесомости. Отливающие ртутным блеском пузыри воздуха, бегущие вверх. Красочная феерия, после которой действующие лица выжимают насквозь мокрое от пота нижнее белье и недобирают на весах по два-три килограмма своего веса. У центрального окна, как в каюте капитана Немо, — группа управления. У боковых иллюминаторов — специалисты разных рангов и профессий. Инструкторы и консультанты, разработчики и испытатели.

У одного такого круглого окошка — затылок наблюдателя, прильнувшего лицом к стеклу. Форма генеральская, от былой шевелюры лишь рыжеватый венчик. Только азарт интереса мальчишеский. Ни дать ни взять — тот деревенский пацан, что встал на цыпочки у окон праздничного дома.

По этой непосредственной и симпатичной живости внимания сразу узнаешь: Леонов, Алексей Архипович. Первый космический «пешеход». Или пловец?

Он на минуту отстраняется от феерической действительности. Уходит взглядом куда-то вдаль, где рядом с ним, двадцативосьмилетним, стоят люди, бережно охраняемые болью, памятью и любовью.

— Королев сказал «пловец»…

Четверть века назад Королев привел их, уже старших, но еще лейтенантов, не считая, конечно, всепланетно известных, в сборочный цех, к новому кораблю. К кораблю со странным боковым выходом и как бы приставленным к нему «коридором». Тогда он и сказал: если моряк на океанском корабле должен уметь плавать в море за бортом, то это должен уметь и космонавт за бортом своего корабля, в космосе.

Значит, пловец.

Или просто матрос, встающий во весь рост на палубе своего звездного фрегата, чтобы поднять солнечный парус.