Этот успех возбудил в Стуре самые радостные надежды. Через неделю со множеством планов в голове он возвращался с прогулки по своему маленькому владению и увидел у дверей своего дома Гельгештада, Павла Петерсена и Эгеде, только что подъехавших верхом. Стуре поспешил навстречу гостям и радушно, вместе с Олафом, вышедшим на крыльцо, приветствовал их.

— Это прекрасно, господин Гельгештад, что вы так скоро посетили меня в Бальсфиорде; благодарю вас за это, — сказал Стуре. — Сядьте, пожалуйста, я посмотрю, что у меня есть дома.

Приезжие болтали с Олафом, когда вошла служанка и поставила на стол остатки бараньего окорока и краюху черного хлеба. Стуре, вошедший вслед за девушкой, извинился с некоторым смущением, что не может больше ничего предложить.

— Удивительно! — воскликнул, смеясь, Гельгештад. — У вас тут довольно дичи, и море полно рыбы, а, между тем, ваша кухня так бедна.

— Право, — отвечал Генрих, — я это время мало заботился о своем столе, да и Олаф не напоминал мне об этом. Оба мы работали с утра до вечера, не думая об охоте и о рыбной ловле.

Гости сели без церемонии за стол и, справившись с мясом, принялись за хлеб.

— Значит, у вас нет масла в доме? — спросил купец.

Стуре должен был сознаться, что нет.

— И ни куска сыра, — прибавил Павел не без иронии.

Ничего подобного не оказалось.

— Эге! — воскликнул писец со смехом. — Что же вы не попросили у вашего доброго друга, Мортуно, лапландского сыра, когда вы сидели с ним вместе под скалой? Господин Стуре ничего не принес тебе, Олаф?

— Что же ему было принести?

— Ну, может быть, новую шляпу вместо твоей простреленной. Мортуно, ведь, очень вежливый господин!

— Я его проучу, — сказал Олаф с угрозой.

— Он может себя считать счастливым, что нашел такого великодушного друга. Вингеборг до сих пор не может этого забыть.

— Ну-у, — вмешался Гельгештад, — ваше поведение, господин Стуре, всем нам не особенно-то понравилось. Могли бы не защищать этого мошенника, по крайней мере, ради Олафа.

— Разве ты ничего этого не знаешь? — спросил Павел у норвежца.

Олаф отрицательно покачал головой.

— Вы должны понять, — продолжал купец, — что теперь самое время подать пример. Эта сволочь день ото дня становится нахальнее и своевольнее. На лапландцев отовсюду приходят жалобы. В Маурзунде они жестоко избили ненавистного им человека; у одного рыбака подожгли дом, всюду происходят неслыханные воровства; и всю эту похлебку заварил нам колдун Афрайя, а Мортуно — его первый помощник. Для примера надо его наказать, тогда они опять станут кроткими. Мортуно посягал на жизнь Олафа, уже ради этого вам следовало его поймать, а не способствовать его бегству.