Но однажды разразилась беда. В обычный срок не вернулся ни один из отплывших домой кораблей. Мои предки ждали много недель; наконец выслали галеру, чтобы узнать, что случилось. Галера вернулась со страшными вестями: от нашей могущественной страны не осталось и следа, ибо остров, на котором она стояла, в один день опустился на дно океана.

Ревниво храня секрет источника золота, мы никому не показывали путь до Черного Континента, и теперь наступила расплата за алчность. Должно быть, единственная галера, забравшая отсюда полсотни людей и отправившаяся за помощью, так и не вернулась в цивилизованный мир — или ее погубил шторм, или потопили пираты. Спасения ждать было неоткуда, и мои предки навсегда остались на этой земле.

Потерявшие мужество люди скоро стали жертвами черных орд с севера и с юга; один за другим сдавались наши крепости и города. Наконец жалкие остатки некогда великого народа уцелели лишь в городе Опар. За тысячи лет забылась древняя культура, которой некогда мы так гордились, стерлись воспоминания о былом могуществе, угас интеллект. Многие мои соплеменники пали так низко, что…

Лао замолчала, по-прежнему глядя в пламя костра. Никто из сидящих вокруг людей Човамби не торопил ее, даже дети почтительно молчали. Молчал и Тарзан, хотя ему не терпелось услышать продолжение рассказа.

— Пали так низко, что стали смешивать свою кровь с кровью больших лесных обезьян. Люди, принадлежавшие к самой культурной и просвященной расе, через несколько поколений таких браков перестали походить на людей, и наш древний язык для многих вытеснило отвратительное обезьянье лопотанье.

Тарзан нахмурился, но промолчал.

— Только жрецы отчасти избежали духовного и физического вырождения, ставшего уделом остального народа. Гордые принадлежностью к высшему клану, они продолжали хранить традиции погибшей родины. Казалось, эта гордость сулила им спасение — однако на деле принесла такое же поражение, как остальным. Не желая думать о браках с черными людьми, жрецы наконец выродились почти так же, как те, кто смешивал свою кровь с обезьяньей. Знания, традиции и культура, замкнутые в стенах одного города, потеряли смысл.

Я, бывшая верховная жрица Опара, дочь верховной жрицы, пыталась убедить собратьев, что их высокомерная замкнутость ведет к неминуемой гибели — меня никто не желал слушать. Коллегия жрецов предназначила меня в жены человеку, в чьих жилах текла кровь и моей матери, и моего отца… То, что когда-то считалось позором для наших предков, стало теперь непреложным законом, и на протяжении многих веков ему никто не пытался противиться!