Человек-обезьяна приподнялся.

— Вождь Вазири шлет братский привет Човамби и просит забыть про их размолвку возле города Опар! — громко проговорил Тарзан.

ХХVII. Видения

ХХVII. Видения

К счастью, путь до деревни Човамби оказался недлинным, иначе Тарзан вряд ли смог бы его одолеть.

Он не позволил положить себя на носилки и пошел сам, опираясь на толстую палку, несказанно удивляясь тому, что вообще может держаться на ногах. Прокушенное бедро отзывалось на каждый шаг адской болью, и когда они вступили в деревню, человек-обезьяна уже шатался так, что его поддерживали два сильных воина Човамби.

Но все-таки, сощурив глаза и гордо глядя на окружившую их большую шумную толпу, Тарзан доковылял до невысокой хижины в центре деревни.

В единственной круглой комнате этой хижины не было ничего, кроме странной формы жаровни в углу да расстеленных на полу шкур; на эти шкуры и упал Тарзан рядом с носилками Джека Арно.

Коротким рявком отогнав людей, пытавшихся ему помочь, человек-обезьяна сам перевернулся на спину и посмотрел на Джека, которого осторожно переложили с носилок на мягкую подстилку.

Арно потерял сознание еще по дороге сюда и не пришел в себя, когда по приказанию какой-то невысокой длинноволосой женщины в красной одежде двое воинов быстро разули его и раздели, не оставив даже золотого браслета на правой руке. Потом воины сняли с Тарзана пектораль, набедренную повязку, размотали пропитавшуюся кровью ткань с ноги человека-обезьяны и торопливо покинули хижину.

Тарзан и Арно остались лежать совершенно обнаженными под пристальным взглядом женщины в красном.

Осмотрев раненых, целительница (а человек-обезьяна надеялся, что это именно она) плеснула из большого сосуда пахнущую травами холодную жидкость сперва на посиневшие бок, плечо и грудь худощавого светловолосого юноши, потом на прокушенную ногу черноволосого богатыря.

Не прошло и минуты, как боль в истерзанной ноге приемыша Калы погасла, словно залитый водой костер. Звон в ушах умолк, туман перед глазами рассеялся, и Тарзан увидел, как веки Арно дрогнули и приподнялись.

— Джек… — прошептал человек-обезьяна.

Арно медленно, с усилием, повернул голову и посмотрел на него.

— Джек, держись!

То, что попытался изобразить в ответ Арно, мало походило на улыбку, но даже эта жалкая гримаса вселила в Тарзана надежду.

Женщина выплеснула остатки жидкости на угли жаровни в углу, и комната с шипением наполнилась зыбким дымом. Отставив кувшин, целительница медленно пошла вокруг лежащих на шкурах беспомощных людей, тихо напевая странный заунывный мотив. Согнув руки в локтях, она начала делать плавные движения поднятыми ладонями, как будто отталкивалась от находившейся в воздухе невидимой преграды.