Хаяси торжественно выпрямился.

— Слушайте тогда оба. Если он что-нибудь не поймет, ты ему переведешь. От вашего поведения зависит все, — сказал офицер. — У меня есть приказ начальника политического отдела подвергнуть вас пыткам, если вы будете по-прежнему отрицать свою связь с террористами группы «Тоицу». Спасти вас может лишь полная искренность в показаниях.

Хаяси подошел к ширме и театральным, рассчитанным на эффект жестом отодвинул ее в сторону от Эрны. Свет электрической лампы был ярок. Фигура и лицо привязанной девушки выделялись теперь на темном фоне стены с предельной четкостью. Эрна находилась в том полубесчувственном состоянии, когда нервы и мускулы еще не окончательно омертвели, но сознание и воля уже настолько ослабли, что связь их с остальным телом прервана. Глаза ее были полуоткрыты, но мутны. Она не соображала и не видела ничего. Сердце почти не билось. Пышноволосая- тяжелая голова падала с плеч на грудь.

— Узнаёте? — спросил офицер, оскалив в насмешке зубы.,

— Эрна! — воскликнул Ярцев, рванувшись к девушке. — Дьяволы!.. Что вы с ней сделали?…

Казалось, он порвет сейчас цепи как паутину. Одна из толстых железных скоб, к которой были пристегнуты кольцами кандалы, погнулась, точно бамбуковая. Лицо и мышцы его крепкой шеи налились от натуги кровью… Взгляд сделался страшным.

— Не бойтесь, — сказал быстро Хаяси. — Она не мертвец. Простой обморок… Скоро она очнется. К этой молодой женщине мы пока относимся хорошо. Мы думаем, что из жалости к ней и к себе вы скажете правду и подпишете протокол допроса, который я уже приготовил. -

Он подошел снова к столу и стал перебирать бумаги.

Наль неотрывно и пристально смотрел на сестру. Большое волнение он всегда переживал молча. Но странно: вместе с душевной болью и жалостью он вдруг почувствовал и глубокое облегчение от сознания, что Эрна снова находится с ним и его друзьями.

Хаяси, обманутый внешним спокойствием, приказал отомкнуть его от стены и подвести вплотную к столу.

— Вот, — сказал он, протягивая Налю заранее составленный протокол допроса. — Если вы это подпишете, мы не станем применять ни к вам, ни к вашей сестре чрезвычайных мер.

Наль внимательно прочитал два широких, заполненных мелкими иероглифами листа бумаги. В них он — и сестра признавались во всех злодеяниях, приписанных им полицией. Протокол мнимого допроса подробно перечислял десятки фамилий крупнейших рабочих и профсоюзных деятелей, из которых на первом месте значились имена Онэ, Харады, профессора Таками и Гото. Многих из указанных в списке лиц, якобы возглавлявших террористические ячейки в провинциях, Наль совсем не знал.