— Ну-с, — выжидающе произнес Хаяси. — Согласны вы с этим?… Если согласны, вот перо. Тогда для вас и сестры дело будет считаться законченным. Приняв во внимание ваше раскаяние, мы ограничимся высылкой. О, мы не пошлем вас на родину, — прибавил он с плутоватой улыбкой. — Не бойтесь! Кейсицйо известно, что там с вами могут расправиться хуже, чём здесь. Мы знаем все ваше прошлое.

Наль в раздумье молчал, как будто подыскивая слова для ясного и простого ответа. Офицер настороженно следил за его лицом.

— Тут есть неточности, — сказал, наконец, ровным голосом Наль, четко выговаривая каждое слово. — Я никогда не был и не могу быть убийцей из-за угла. В японскую политику я не вмешивался. Людей, которых вы называете террористами и перечисляете в списке, я не только не знаю, но даже не слышал о них.

– Ах, молодой человек! Зачем вы вредите вашей сестре и себе? — заерзал Хаяси ладонями по коленям, скрывая свой взгляд под опущенными ресницами. — Вы отрицаете факты, документы!.. Взгляните на это. Кто здесь заснят?… Вы и ваши сообщники!

Он протянул к лицу Наля фотографический снимок сотрудников редакции «Тоицу», где яванец сидел на татами в обществе Онэ, Гото, профессора Таками и еще нескольких лиц, работавших в том же журнале.

— Да, но мы занимались не террористической деятельностью, а легальным литературным трудом. Имена многих из этих людей известны всей Японии.

— Фальшивая вывеска! — крикнул Хаяси в бешенстве. — Все эти лица уже сознались в своих преступлениях. Упрямитесь только вы и ваша сестра. Но мы вас заставим выложить правду. У меня есть приказ. Я вас замучаю до смерти, если вы не подпишете протокола!

Крик его проник отдаленным эхом в затуманенное сознание Эрны. Она с трудом открыла глаза и попыталась приподнять голову. Из сжатого спазмой горла вырвался тихий стон. Хаяси круто к ней повернулся.

— Займитесь ею, доктор. Пора привести ее в чувство!

В то время как врач давал Эрне нюхать смесь нашатырного спирта с каким-то восточным снадобьем, полицейские по знаку Хаяси сняли с яванца обувь и, повесив за кисти рук над полом, стали колоть его голые ступни толстыми иглами.

«Так они пытали Хараду», — подумал Наль, замирая от боли, которая вдруг пронзила все его тело, пройдя через сердце и мозг, как обжигающий выстрел. Боль нарастала. В глазах завертелись мутные круги, заставляя качаться комнату, точно морскую кабину.

Из маленьких, но глубоких районе струйками побежала кровь, окрашивая бетон пола в темно-багровый цвет.

Эрна, придя в себя, с усилием подняла голову и вдруг увидела под электрической лампочкой искаженное страданием лицо брата с устремленным на нее взглядом. От уколов он весь извивался. Челюсти прыгали, выбивая зубами громкую дробь. Эрне казалось, что с ним уже началась агония смерти. В его глазах не было ничего похожего на мольбу или страх, но она знала, что для истощенного тела эта адская пытка была свыше сил.