«Когда секретные постройки бывают закончены, китайские кули идут к своим праотцам. Мертвые тайн не выдают», — вспомнил барон, подходя к ванне, слова своего учителя Тосо Тояма, и по его красному от пара лицу, раздвигая рот до ушей, поползла самодовольная усмешка.

— Да, кое в чем старики были правы, — прошептал он, завертывая горячий кран и пробуя босой ногой воду. — Лучше не сто побед, одержанных в ста боях, а сто побед, одержанные без единого боя!.. Но нельзя пренебрегать и оружием…

Сидя в горячей ванне и фыркая от приятного ощущения свежести во всем теле, барон Окура живо представил себя министром внутренних дел, наводящим железной рукой порядок внутри империи… И вдруг вспомнил, что его зять до сих пор не сообщил ему о результатах обыска в типографии «Тонцу», где, по донесениям полицейских шпиков, именно сегодня заканчивалось печатание первого номера «Новой рабочей газеты» со статьями и документами, разоблачавшими участие «Кин-рю-кай» и барона Окуры в подготовке убийств сановников.

Барон поспешно вылез из ванны, наскоро вытерся простыней и, надевая на ходу кимоно, босой прошел к телефону.

Вскоре майор Каваками уже сидел в кабинете шурина, держа в руках наполовину изорванный и перепачканный лист «Новой рабочей газеты», конфискованный у одного из печатников во время налета на типографию. Жандармский офицер Хаяси, руководивший налетом, стоял в почтительном отдалении от начальства, вытянув по швам руки и весь трепеща в ожидании уничтожающих слов барона Окуры.

Полиция опоздала. Весь тираж газеты из типографии был уже вывезен неизвестно куда. Случайно удалось отобрать у молодого наборщика только этот обрывок, но и его оказалось достаточно, чтобы привести барона Окуру в бешенство. Листок переходил из рук в руки: от майора к барону и обратно. Барон зачитывал вслух отрывки статей, отплевываясь и злобно ругаясь. Эта газета, если она появилась в продаже, могла не только испортить его карьеру, но даже довести до скамьи подсудимых. Темные дела надо уметь делать тайно. Врагов у барона было немало. Но еще страшнее были друзья. Окура знал, что так же, как стая голодных волков набрасывается на свежий труп убитого вожака и рвет его на куски, — точно так же набросятся и на него в случае неудачи все те друзья и собратья по партии, которые еще сегодня повинуются каждому его жесту и слову.

Майор Каваками держался гораздо спокойнее шурина, хотя приводимые в газете разоблачительные документы касались в равной мере обоих.

— М-мерз-завцы! — пробормотал сквозь зубы барон, пряча обрывок газеты в сейф. — Н-надеюсь, арестовали всех?