— Простите, где тут можно купить поесть?

Женщина повернулась и ответила:

— Дивись, який вродливий хлопчик! А за що купувати станеш? За карі очі? А коли багатий, так до возів йди, до дядьків, у них і пироги, і молоко, і ковбаска, і сало![76]

— Спасибо, а деньги у меня есть! Только где же? У них пусто на телегах!

— Ти що? З місяця впав? Заховане все, щоб податок німцям не платити! Дядько! Ось, хлопчина шукає, де б їжу купити![77]

— А гроши? Нема? — хмуро ответил коренастый «дядько».

— Есть. Вот. Только вы сначала скажите, что у вас есть.

— У-у! Так за десять карбованцив що ж? Можу крупчатки фунт, або каравая половинку.

— Как это? Полхлеба? За десять рублей??? Да у меня их даже немцы не решились отнять, не мелочь какая-нибудь!

— Німці? Забирали? От сказав! Та їм папірці не потрібні, їм золоті подавай! Ціна така. Хочеш — бери, хочеш — не бери.[78].

Вздохнув, она протянула бумажку. Мужик, тем временем, деловито помяв край ее распахнутого полушубка, причмокнул и сказал:

— Хороший кожушок! Пантелеймону б моєму!

— О! — осенило Сашу. — А если бы вы мне продали, как следует, продукты, я бы вам отдала… отдал полушубок.

— Як же це? З плеча? А сам? Підмерзнеш, мабуть?[79]

— Ничего, во-первых, потеплело, во-вторых — еще есть дома, — беспечно соврала она. — Но отдам только за о-очень хорошую еду! — она сама восхитилась своей практичности.

— Так я б пошукав: хліба, крупи, молока, масла, яєць…

По мере того, как торговец извлекал корзиночки и горшочки, Саша все больше приходила в восторг. Но вид на себя напустила озабоченный. Если перед немцами играла дурачка, то тут самое место сыграть бывалого человека.

— За такой дорогой полушубок? Только и всего? Нет, пожалуй… — ей эти слова стоили огромных мучений, при виде припасов страшно захотелось есть, но она терпела. И только, когда дядька торжественно выложил круг домашней колбасы, а сверху положил две румяные булки, она не удержалась. Дядька сообщил, что у них внутри «сирок», а это ведь почти любимые Виконтом ватрушки!

— Хорошо, согласен!

Нагруженная всеми этими яствами, разгоряченная удачей, она взобралась на пригорок с резвостью горной козочки. Чуть-чуть помедлила… Кажется, все спокойно? К счастью, никому не пришло в голову заглядывать в эти развалины. Виконт, вопреки своему обыкновению, даже не пошевелился при ее появлении и, очевидно, повел бы себя так же, появись кто-нибудь другой. Теперь настало время полного ликования. Она ни кусочка не съест до его пробуждения! Все разложит, порежет, подогреет молоко! Печурка у церковников оказалась в наличии. Но разжечь такую было Саше не по силам, и она сложила очаг из двух камней перед входом. Только спички же у него!