Адмирал берет у нее из рук томик ин-октаво в кожаном переплете, с иллюстрациями. «
– Ни разу не слышал.
– Это как раз то, что у нас называют «философским чтивом»… Или куртуазным.
– Развратная книга? – удивляется дон Педро.
– Пожалуй, – смеется она. – Так будет вернее.
Адмирал переворачивает несколько страниц. К его удивлению, рисунки, сопровождающие текст, представляют собой чистейшую порнографию.
Он поднимает глаза на мадам Дансени и замечает, что она с живейшим любопытством следит за выражением его лица.
– Есть куртуазные книги вполне приличного качества. Даже по-своему невинные. Например, «
Слишком чересчур, соглашается дон Педро, переворачивая страницы и делая усилие, чтобы казаться по-прежнему невозмутимым. Одна из иллюстраций, абсолютно откровенная, представляет собой обнаженную женщину, лежащую в простынях, и овладевающего ею мужчину.
– Есть женщины, убежденные в том, что книга – то же, что коробочка с пудрой или лента для шляпы, – без малейшего стеснения рассуждает мадам Дансени. – Их притягивает цвет или переплет. А потом они утверждают, что предпочитают Расина Корнелю или наоборот… По-настоящему достойные женщины отказались от этого всем надоевшего
Дон Педро продолжает перелистывать страницы. На следующем рисунке молодая женщина с обнаженной грудью ласкает спину мужчины, который глубоко вошел сзади в другую женщину, стоящую на коленях. Дойдя до третьей гравюры – трое монахов внимательно изучают анатомию обнаженной девушки с задранной юбкой – адмирал закрывает книгу и молча кладет ее на покрывало.
– В Париже, – продолжает Марго Дансени, – любовь – всего лишь удовлетворение похоти, обычное действо, которое занимает чувства, не затрагивая разум, не требуя каких-либо обязательств. Хрупкая в силу своего непостоянства, она не требует жертв, которые обходятся нам слишком дорого. Соблазнить можно только ту женщину, которая желает быть соблазненной, истинная же добродетель обычно не страдает. Любовь невесома, легка, а когда ей все наскучит, она испаряется. Понимаете, что я имею в виду?