Тогда было два часа ночи, но, несмотря на усталость, мне не хотелось спать, потому что меня тревожило какое-то страшное беспокойство. Я разбудил своих албанцев и спросил, готовы ли они пуститься в путь, вместо ответа они вскочили и собрали свое оружие, мы сразу же пустились в путь, надеясь поспеть в тот же день во Врахури, древний Фермас. Часов через пять после того мы остановились позавтракать на берегах Ахелоя. Отдохнув часа два, мы переправились через реку в том самом месте, где, по преданию, Геркулес одолел быка, и вступили в Этолию.

Часа в четыре мы снова принуждены были сделать привал: люди мои чрезвычайно утомились, но, отдохнув часа с два, они снова в состоянии были пуститься в путь. Часов через десять мы добрались до деревни Врахури. К несчастью, войти туда было уже нельзя: ворота были заперты, поэтому нам пришлось ночевать в чистом поле. Беда была не велика – ночь была прекрасная, светлая. Хотя уже начался сентябрь, но у нас не было съестных припасов, а после утомительного пути сытный ужин был для нас необходим. Двое из моих албанцев, как серны, бросились к пастушьим хижинам, висевшим на краю пропасти, и через несколько минут вернулись: один из них нес горящую сосновую головню, а другой тащил на плече козу. За ними шли пять или шесть горцев, они несли овцу, хлеб и вино. Все сразу же принялись за работу, одни зарезали козу и овцу, другие разложили два огромных костра, третьи нарвали лавровых ветвей, чтобы употребить их вместо вертелов, и через несколько минут овца и коза уже жарились. Горцы помогали нам, и я, заметив, что они с жадностью посматривают на гомерический ужин, который сами нам доставили, пригласил их поесть вместе с нами. Они без церемоний согласились. Я велел раздать им и своим людям несколько мехов с вином. Это произвело свое действие. Горцы в знак благодарности принялись плясать. Мои албанцы, несмотря на усталость, не вытерпели, присоединились к ним, и круг, состоявший прежде только из восьми горцев, сделался огромным хороводом, который быстро вертелся вокруг костра. Один из плясунов пел военную песню, прочие хором повторяли припев. Время от времени они падали на колени, потом вскакивали и снова начинали кружиться.

Пение и пляска продолжались до тех пор, пока поспели овца и коза. Потом начался ужин, который нам, голодным, показался чрезвычайно вкусным, затем мы все улеглись спать.

На другой день мы продолжали путь свой вдоль цепи Парнаса. Албанцы указали мне место, где лорд Байрон, как и сам мне рассказывал, спугнул двенадцать орлов, что принял за предзнаменование своей поэтической славы. Дорожа временем, я не решился посетить знаменитого источника, который сообщал дар прорицания, и вечером мы прибыли в Кастри.