Из-за пазухи Неймана вырвалось пламя, раздался оглушительный взрыв…

Марина инстинктивно упала на клумбу. Что-то тяжелое шлепнулось почти рядом, на крутом, поросшем кустарником скате, обращенном к роскошной веранде двухэтажной виллы, и Марина еще плотнее прижалась к земле…

* * *

Она долго таилась в пожухлых цветах клумбы. На участке виллы слышались стрельба, топот ног, крики. Кто-то взял ее за плечо, повернул вверх лицом:

— Мариночка! Капитан Сукуренко! Она сразу узнала майора Сучкова:

— Миленький… Иван Михайлович!..

— Лежи! Лежи! Десант высажен. И уже громит фашиста на Фрише-Нерунг. Выпей воды…

Марина приложилась губами к горлышку фляги, краем глаза увидела подошедшего Ганса Вульфа, заметила в его руке пухлый портфель Фукса и потом, увидя возле крыльца изуродованные трупы, спросила:

— Гансик, это ты их?

— Найн! Найн! Они сами себя… Закономерный конец.

К клумбе подъехал запыленный «виллис». Молоденький водитель с погонами ефрейтора, не выходя из машины, окликнул Сучкова:

— Товарищ майор, я от полковника Бокова. Он ждет вас на КП генерала Акимова.

— Знаю, знаю, — ответил Сучков. — Помоги женщине… В машину — и поехали, опаздывать нельзя.

— Да, опаздывать нельзя, — сказал Вульф. — Я вот немного опоздал… и маму не застал… Комрад Сучков, езжайте, я теперь знаю, что мне делать, Густав Крайцер научил. Прошу вас, езжайте, со своим горем я справлюсь сам…

— Гансик, твоя мама добрая, — тихо сказала Марина. — Я никогда ее не забуду! Гансик, дай я тебя обниму, как брата…

Сучков подал руку Вульфу:

— Ну, друг, ты верный товарищ! Значит, так, ты мне здорово помог. И значит, очень хорошо, когда мы вместе. До свидания, Гансик…

Они сели в «виллис», уместились на заднем сиденье. Водитель развернул машину и погнал ее на большой скорости.

— Нас самолет ждет. Но сначала в штаб фронта, — говорил Сучков на ухо Марине.

— А потом куда, товарищ майор?