Людям, входившим в состав этой группы, в разное время и при разных обстоятельствах приходилось бывать в среде националистов. Попадали они туда, как правило, случайно, принимая националистические группы за партизанские, которые ведут борьбу с оккупантами. Ошибиться было не мудрено, так как националисты, желая завоевать доверие населения, нередко скрывали от него свои подлинные намерения и выдавали себя за партизан. Они называли себя народными мстителями, борцами за освобождение Украины, провозглашая антифашистские лозунги, и даже, чтобы не выдать себя, не цепляли трезубцев.

Но честные люди, обманутые бандитами, очень скоро распознавали их настоящее лицо и, как только выпадал случай, бежали от них к партизанам. Так попали к нам Валентин Шевченко, Наташа Богуславская, Андрей Величко, Борис Крутиков. Последний, прежде чем стать партизаном нашего отряда, служил под кличкой «Знайда» в штабе самого Тараса Бульбы.

В эту группу вошли также товарищи, которые имели во Львове родственников или знакомых: Степан Петрович Пастухов, Михаил Пантелеймонович Кобелецкий и другие.

Командование отряда, да и все мы понимали, что задание, на выполнение которого выходит эта группа, сложное и чрезвычайно рискованное. Но никто не колебался, каждый осознавал, что для победы над врагом нельзя отказываться от такой не совсем приятной миссии.

Товарищи ушли, а отряд остался на старом месте.

Мы знали: это — ненадолго. С Большой земли прилетит самолет, наш арсенал пополнится оружием, амуницией и другими атрибутами, необходимыми для действий в новых условиях, на территории «дистрикта Галиция» (например, злотыми Варшавского эмиссионного банка, которые, по мнению гитлеровских политиканов, больше импонировали галицийскому крестьянину и львовскому рабочему, чем рубли ровенского виртшафтсбанка).

На самолете к нам должны были доставить радиста для местной связи и метеоролога. Последний был нам нужен позарез, так как часто приемы самолетов из-за линии фронта требовали квалифицированного прогнозирования погоды. Однако в назначенный вечер самолет не прибыл. Разложили сигнальные костры, всматривались в небо, прислушивались: авось донесется знакомое урчание авиационного мотора, — тщетно.

Ночь прошла в напряженном ожидании. Не спал командир, ничего не говорил, хмурился, все старался скрыть свое волнение и не мог. Не спал комиссар. И он молчал, только посасывал трубку, которую не вынимал изо рта. Не спали и мы.

Всегда в подобных случаях начинают делать всевозможные предположения, и тогда убеждаешься, насколько неисчерпаемой может быть человеческая фантазия.